Понятие «психология толпы» появилось в XIX веке, когда этот феномен взялись изучать антропологи и этнографы, например Гюстав Лебон и Габриель Тард. Как раз тогда философы типа Юнга и Вернадского работали над идеями «коллективного бессознательного» — изучали общий ментальный котел всего человечества — и приходили к различным головокружительным выводам.
Типа такого: как бы мы себя ни считали единственными и неповторимыми личностями, но в реальности всеми нами управляет некий единый «мозг-дух-я» всего человечества, который и диктует каждому из нас, что чувствовать, чего желать и чего бояться. Мол, мы тут живем в иллюзии собственной обособленности, но на самом деле человечество — одно существо, разум един для всего человечества, он хранится в наших головах, как в кластерах памяти, и стремится в конечном счете слиться с неким космическим Абсолютом, ибо это есть способ естественного оживления материи Вселенной… В общем, все очень масштабно и не очень понятно.
Вернадский, точнее, его ученики назвали это мировое «я» ноосферой, остальные тоже как-то называли. Сейчас мыслители немножко отложили эту тему в сторону, так как при любой попытке к ней подступиться начинались всякие неприятные штуки типа неизбежных выводов о ничтожности прав личности, об обязательности подчинения большинству, об иллюзорности свободы выбора… В общем, ну ее пока, эту ноосферу, не доросли мы еще до ее понимания и смирения с нею.
Ноосфера для пользы дела
Пока общий разум всего человечества продолжает клубиться в туманах непознанного, некоторые кусочки его удалось все же выявить и определить.
Например, работая с коллективом или толпой, можно оценивать их не как сборище уникальных индивидуумов, а как единый объект. Раз уж люди умеют так качественно сливаться друг с другом мозгами, то не столь уж важно, сколько у нас этих людей. Желательно, чтобы больше десяти, а лучше — не меньше тысячи: где-то на этом порядке начинается зверский слив идентичности в пользу подчинения группе.
И вот с так называемой психологией масс вообще и психологией толпы в частности антропологи, социологи и психологи работали с XIX века очень плотно, благо был большой социальный заказ на эту тему. Политики и властители желали управлять массами, пропаганда осваивала азы самой себя, миллионы производителей жаждали секретов, которые позволили бы продать потребителю пятьдесят пятую сидушку для унитаза, на этот раз в мехах и бисере.
Сперва опытным путем было доказано, что этот феномен на самом деле существует, а не высосан из пальца. Сотни интересных исследований были посвящены данному вопросу, но самое характерное — это, пожалуй, опыты с маленькими детьми, которые проводились десятками лет в разных странах мира.
Каждый раз выяснялось, что один ребенок прекрасно умеет отличать белые кубики от черных кубиков, а пересоленную кашу от сладкой и вкусной. Но если его усаживали в группу других детей и взрослых, которые хором уверяли его, что каша сладкая, а кубики белые, девять из десяти детей принимались послушно жевать соленую гадость и называть черные кубики белыми. Причем это не была обычная компромиссность и желание избежать конфликтов. При дальнейших расспросах уже в другой обстановке дети вспоминали и сладость каши, и белизну кубиков. То есть происходил добровольный отказ от информации, полученной собственными органами чувств и подкрепленной собственным опытом, в пользу общественного мнения.
Это — умение подчинить свое «я» коллективному «мы». Когда-то оно превратило человека из аутсайдера животного мира в общественное сверхживотное, и само по себе такое умение крайне полезно. Оно рождает доверие, солидарность, общий информационный багаж и способность слаженно действовать сообща. Правда, иногда приводит к фатальным ошибкам. Но что в этом мире к ним не приводит?
Всего лишь десять процентов детей, как показали опыты и в европейских странах, и в Штатах, и в СССР, оказывались устойчивы к чужим мнениям, предпочитая доверять себе. Если же речь идет о коллективах куда больших, чем десяток-другой человек, то маргиналов становится еще меньше: в хорошо возбужденной толпе дай бог два-три человека из сотни будут оставаться при своем мнении, своих принципах и желаниях.
Причем с уровнем образования эта устойчивость напрямую не коррелирует, увы. Да, интеллигенты и академики реже беснуются в толпе, требуя немедленно выдать им боярина Борьку Морозова, который колодцы травил, Москву жег и на метле к диаволу летает, но лишь потому, что академики лучше прочих осведомлены о подъемных силах метел (чем сильнее конфликт между твоим знанием и мнением толпы, тем тяжелее тебе будет слиться с этой толпой). Но если нажимать на правильные рычаги, не прибегая к откровенным глупостям, то академика можно раскочегарить не хуже дворника.
Отец масскультуры
Основоположником теории психологии масс в прикладном ее виде является французский антрополог Гюстав Лебон. Увы, сейчас его работы практически невозможно изучать в университетах и цитировать в уважаемой прессе, потому что писал он их в конце XIX века и каждая страница там кишит высказываниями, как сейчас принято говорить, унижающими группы людей по признаку расы. Тем не менее совсем сбрасывать Лебона с корабля современности было бы неверно, так как свое дело он, в общем, сделал неплохо: именно на основе его рассуждений развивался современный маркетинг, его книги хорошо знали и любили политики XX века, а у Сталина, судя по паре свидетельств, томик «Психология народов и масс» Лебона всегда лежал на прикроватной тумбочке.
Одним из удивительных прозрений Лебона было предсказание наступления эры массовой культуры. Собственно, сам термин «массовая культура» принадлежит ему. Правда, Лебон использовал его в уничижительном смысле. С точки зрения Лебона, цивилизация бесповоротно изменится: если до сих пор она говорила с лучшими представителями человечества, взывая к их разуму, сердцу и индивидуальности, говорила языком литературы, глубокой музыки и живописи, то теперь она будет обращаться к инстинктам толпы, к самым низменным ее частям, орудуя лозунгами, яркими вывесками и ложью.
Труд Лебона во многом посвящен этим инстинктам и тому, как просто ими управлять, имея доступ к быстрым средствам массовой информации. Основные болевые точки «масс» очень просты: страх, похоть, зависть, злорадство, ярость и самодовольство. Достаточно грамотно давить на них, чтобы превратить толпу, нацию и даже целое человечество в стадо рехнувшихся макак. Да, найдутся те, кто почти не поддастся воздействию, однако количество их всегда будет ничтожно мало.
Книги «Психология народов» и «Психология масс» вышли в 1894 и 1895 годах соответственно. Не прошло и пары десятилетий, как выведенные там тезисы стали энергично проверять на практике в самых разных странах и обществах. Впрочем, это отдельная — долгая и печальная — история.
Как выжить в толпе
Если твой приоритет именно выжить, а не перебить гвардейцев и не отрубить голову королю, чтобы всласть поиграть ею в футбол на центральной площади, то:
1. Сохраняй спокойствие и отключай эмоции. Паниковать, рыдать, негодовать и кипеть жаждой справедливости будем потом, оказавшись в иной обстановке.
2. Старайся уйти от ядра толпы и переместиться ближе к периферии. Зорко следи за колебаниями вокруг. Если плотность увеличивается, отплывай в максимально разреженную область, но при этом держись подальше от стен, оград, полицейских щитов и прочих жестких предметов, о которые тебя будет легко расплющить.
3. Не иди против течения. Если планируешь покинуть толпу, перемещайся вместе с ней, слегка забирая вбок, и зорко следи за появляющимися боковыми проходами.
4. Старайся выглядеть своим, даже если ты попал сюда случайно.
5. Не высказывай вслух своего мнения, если оно, как ты подозреваешь, отличается от мнения тех, кто тут собрался.
6. Сними шарф, застегни куртку, спрячь сумку под свитер. Риск зацепиться за что-то свисающими с тебя предметами сейчас может оказаться фатальным.
7. Если вокруг очень тесно, обхвати себя руками вокруг тела, выставив локти и прикрыв живот и грудь. Так ты меньше рискуешь обзавестись сломанными ребрами.
8. Не вздумай упасть. Это последнее, что нужно делать в толпе: затопчут. Если упал, хватайся за первую попавшуюся ногу и ползи по ней вверх.
9. Дыши глубже. Воздух внутри толпы часто беден кислородом, а тебе сейчас нужны силы и ясный рассудок.
Какие бывают толпы
Ярче всего «массы» демонстрируют себя, когда собираются в толпу. Что происходит с толпой, как только она возникает? Каким образом происходит единение отдельных людей в эту полубессмысленную стихию? Сегодня социальные психологи считают, что поведение толпы очень зависит от того, какой именно толпой она является и какие причины привели к ее возникновению.
Толпы делят на три типа и четыре вида.
Типы толпы по характеру
Стихийная
Самая непредсказуемая и опасная с точки зрения силовых структур и социальных психологов. Возникает сама по себе, без всяких договоренностей, не имеет лидеров и целей. Допустим, люди, ставшие свидетелем ДТП, могут превратиться в группу линчевателей, а потом в многотысячную толпу, которая пойдет крушить местную администрацию, — и все это без какой-либо организационной составляющей. Стихийная толпа — страшный сон любого охранителя правопорядка и чиновника, потому что ее появление нельзя предугадать, а образумить ее, воздействуя на лидеров, невозможно, так как лидеров нет. Информация внутри толпы передается лишь самыми простыми и понятными всем лозунгами, очень эмоциональными: «Сарынь на кичку!», «Повесить мэра!», «Идем к общаге бить зеленозадых!» Тренировкам по разгону стихийных толп — их разделению, перенаправлению и ослаблению — российский ОМОН, скажем, отводит очень много времени, обкатывая методы на организованных митингах, во время крупных спортивных и культурных событий и т.д.
Ведомая
Это толпа, которую ведет лидер или группа лидеров. Это может быть Ленин на броневике или рок-звезда, решившая, что теперь пора всем стадионом идти купаться в фонтаны, или венесуэльские оппозиционеры, руководящие антиправительственным митингом. Лидер тут единственный источник нервных импульсов, его слова передаются от первых рядов толпы до самых окраин. Ликвидация лидера мгновенно переводит толпу в агрессивную стихийную, поэтому обычно в этих случаях власти стремятся с лидерами договариваться.
Организованная
Ставший популярным в последнее время тип — толпа, собравшаяся по предварительной договоренности (например, при помощи социальных сетей, объявлений, листовок). У такой толпы нет лидера, но зато обычно имеется хотя бы всем известный приблизительный план действий (устроить флешмоб, скупить все на тотальной распродаже, стоять на площади, пока президент не подаст в отставку и т.п.).
Виды толпы по целям
Окказиональная
То есть сформировавшаяся случайно и не имеющая изначально ни целей, ни планов. Люди просто собрались посмотреть, например, на горящий Нотр-Дам или перевернувшуюся фуру с крокодилами. Такая толпа обычно пассивна и не имеет никаких целей. Но ее можно превратить в толпу опасную и агрессивную, если, например, на глазах этой толпы пнуть ребенка. Или, скажем, послать полицейских грубо ее разгонять. Или напугать ее большой хлопушкой либо идиотским слухом («На Черниговском марсиане нашего патриарха украли!»).
Конвенциональная
Пришедшая прогуливаться или заниматься чем-нибудь приятным и полезным. Например, сплясать хоровод и налопаться блинов на Масленице. Опять-таки эта толпа сугубо мирная и в общем-то неопасная, если не совершать внутри нее и рядом резких телодвижений.
Экспрессивная
Толпа, заряженная каким-то одним чувством. Причем сильным. Горем на похоронах знаменитости, экстазом после победы нашей сборной или глухим раздражением после ее проигрыша. Массовые драки и уличные хулиганства ультрас и тиффози, разнесенные улицы после рок-концертов — еще не самые худшие проявления таких толп.
Действующая
Самая опасная из толп — это изначально собравшаяся, чтобы удовлетворить какое-то сильное желание. Например, агрессию по отношению к каким-то людям, которых нужно срочно найти, отловить и сжечь (такой толпой были черносотенцы во время погромов). Но это может быть и желание спастись — такая толпа называется панической (люди в страхе бегут от начавшегося цунами или пытаются покинуть загоревшийся торговый центр).
Также есть еще толпы «стяжательские» — так социопсихологи называют толпу, члены которой конкурируют за какие-то блага (черные пятницы, бесплатные раздачи подарков, штурм поезда после долгого безбилетья). Стяжательские толпы чаще других превращаются в мародерские. Самая знаменитая стяжательская толпа в мировой истории — это, конечно, Ходынка, когда многие сотни людей погибли в драке за царскими подарками — кружкой и пряником в узелке-платочке.
Что происходит внутри толпы
Лебон считал, что члены экспрессивной и действующей толпы заражают друг друга аффектом — нервным раздражением, механически и невероятно быстро передающимся от человека к человеку при слишком малой дистанции между людьми. Представители нашего вида испытывают эмоциональное возбуждение при несанкционированном физическом контакте с себе подобными. Все мы передвигаемся как бы внутри невидимых границ «своего» пространства и ярко реагируем на его нарушение.
Приближение к нам на слишком короткую дистанцию постороннего, не относящегося к близким, «своим», вызывает у нас беспокойство, ибо часто означает опасность, агрессию или попытку сексуального взаимодействия. Поэтому люди в большой и тесной толпе изначально взбудоражены и открыты импульсам извне, особенно простым и понятным. После поступления такого импульса («Наших бьют!») люди отбрасывают свое «я» и превращаются в однородную, иррациональную, очень эмоциональную, но крайне примитивно действующую… э-э-э… единицу биомассы. Становятся чем-то похожи на колонию дрожжей.
Мы, как уже выше говорилось, вообще склонны сливаться в экстазе единомыслия с себе подобными, а в столь идеальных условиях это происходит мгновенно. Тогда коллективное бессознательное, радостно взвыв, идет бить витрины.
Самое главное то, что, утратив чувство контроля над собой, своим телом и мыслями, люди теряют и чувство ответственности за свои поступки. И эта тотальная безответственность дарует каждому опьяняющее чувство свободы.
Всегда ли агрессивная толпа — это однозначно плохо?
Это всегда страшно, да. Тем не менее на фюзеляже толпы немало вполне почетных звездочек. Толпы нередко были главными участниками революций, и, что бы мы ни думали о революциях сейчас, иногда это все-таки цивилизационно благое явление. Толпы сражались с несправедливостями колониализма в Индии и Америке, сносили насмерть прогнивший абсолютизм во Франции, пытались сбросить тиранию Ивана Грозного в Новгороде, защищали родной полис от варваров и прочая и прочая.
Толпы выглядят пугающе и часто ведут себя неаппетитно, но это вполне работающий инструмент общественных изменений.
Фото: Getty Images
Коллаж: Алексей Коннов
