В некоторых точках планеты теракты — совершенно обыденное дело. Например, в Иерусалиме примерно раз в месяц на солдат израильской пограничной стражи или на мирных граждан нападают с ножом исламские радикалы из Палестинской автономии.
В Иерусалиме 23 ноября 2022 года прогремело два взрыва, один человек погиб, десятки раненых, но экстремистские группировки скромно промолчали. Ни одна из группировок не взяла на себя ответственность, но тут и посыл ясен. Другое дело — масштабные теракты, оставшиеся анонимными и необъясненными.
Тут, однако, надо разобраться. Например, атака на иранские промышленные объекты в январе 2023 года — теракт? Там, конечно, можно усмотреть политическую подоплеку, но практический эффект явно больше. Та же история и с подрывом Северного потока. В обоих случаях речь не о теракте, а о диверсии. Про Крымский мост и говорить нечего.
Однако и случаев, когда мирных граждан террористы приносили в жертву во имя неясных целей, тоже хватает. Особенно в России.
Взрыв жилых домов в Москве, на улице Гурьянова, 8 сентября 1999 года
Погибло 106 человек, 690 пострадали. Ответственность за содеянное не взяла ни одна террористическая группа. Потом следствие установило, что его якобы организовало незаконное вооруженное формирование Исламский институт «Кавказ». Почему тогда «институт» не стал заявлять о причастности? Неверные же должны были знать, кого бояться?
Правда, кого молва считала истинным организатором теракта, ты наверняка слышал.
Теракт в аэропорту Домодедово 24 января 2011 года
Это преступление также поначалу осталось без объявления ответственности. Только 8 февраля террорист-исламист Доку Умаров, связанный с организацией «Имарат Кавказ», выступил с заявлением на тему «Трепещите, неверные!». По его словам, он не хотел навредить семье смертника и выжидал, пока ФСБ установит личность шахида. Выглядит это малоубедительно. Получается, что если бы террориста не идентифицировали, то и заявления бы не было? Тогда какой смысл? Кого должны бояться граждане?
Кстати, с этим терактом связывают взрыв в охотничьем домике в Кузьминском парке Москвы 31 декабря 2010 года. По версии следствия, трагедию в Домодедове планировали именно на этот день. Устройство должно было активироваться посредством SMS, пришедшим на подсоединенный к детонатору телефон. Номер был новый, но оператор сотовой связи прислал сообщение с новогодними поздравлениями, и взрыв прозвучал не там и не в запланированное время.
Серия терактов на рынке Владикавказа
Тут тоже обошлось без громких заявлений организаторов. Причем взрывали рынок с 1999 по 2010 год пять раз, погибло в общей сложности 95 человек, ранено было в разы больше.
Личности исполнителей и заказчиков вроде бы установили, но опять же в результате следствия. Никто не заявлял: «Если вы не… то мы продолжим!»
Взрыв в подземном переходе у метро Пушкинская в Москве 8 августа 2000 года
И это преступление никто не взял на себя. Даже следствие толком ничего не установило. Одиннадцать человек погибло, куча народу ранено, а виновники теракта не стали делать заявлений, как будто пролитая кровь удовлетворила их сама по себе.
Взрывы у Министерства образования Сомали
Такое происходит не только в России или в уже упомянутом Израиле.
Около здания Министерства образования Сомали 29 октября 2022 один за другим взорвалось два автомобиля со взрывчаткой. Погибло около 100 человек, ранено около 300. Чудовищное преступление — и снова без авторства и требований. Обвиняют, разумеется, группировку, связанную с «Аль Каидой» (запрещенная в России террористическая организация).
Новый стиль терроризма
Список при желании можно продолжить, но какой смысл? Очевидно, что в наши дни терроризм обрел новый стиль. Массовые убийства совершают не для подкрепления политических заявлений. Во-первых, очевидно, что террористы адресуют свои послания не обществу, а властям.
Во-вторых, для радикальных группировок убийство само по себе представляет ценность. Террор, придуманный как инструмент политического давления (пусть и бесчеловечный), превратился в самодостаточный акт уничтожения.
