В 1862 году в богатом доме лондонского района Лаймхаус умер ребенок. Это было, несомненно, печально, но вполне в духе эпохи. Спустя несколько недель в том же доме умер второй ребенок. Врачи сочувственно пожали плечами: дифтерия, что поделать. Но когда через считаные дни в этом же доме скончался третий ребенок, врачи нервно переглянулись. Они стояли в типичной детской: у стены ящик с игрушками, опустевшие кровати аккуратно застелены, стены украшают ярко-зеленые обои с витиеватым узором… Что же случилось здесь с несчастными детьми?
Подданные королевы Виктории были помешаны на дизайне. Едва ли какая-то иная эпоха видела такое пристрастие человека к вещам, рюшам и прочей многослойности. Это пристрастие викторианцев отлично описано в статье «Страна непуганых экивоков»: «Если у тебя есть зубочистка, то для нее должен быть футлярчик. Футлярчик с зубочисткой должен храниться в шкатулке с замочком. Шкатулку надлежит прятать в закрытом на ключ комоде. Чтобы комод не казался слишком голым, его нужно покрыть резными завитушками, каждый свободный сантиметр, и застелить вышитым покрывальцем. А его, во избежание излишней открытости, надлежит заставить статуэтками, восковыми цветами и прочей ерундой, которую желательно накрыть стеклянными колпаками».
Разумеется, при таком отношении стены не могли оставаться бесстыже голыми. Особенно после того, как в середине века в повсеместное пользование в состоятельных домах были введены керосиновые лампы. Они освещали помещение куда лучше, чем свечи, а значит, помещение не должно было ударить в грязь лицом. Мануфактурщики чутко уловили настроения публики — начался обойный бум. Производство обоев росло стремительными темпами.
Особой популярностью пользовались обои ярко-зеленого цвета. Их выпускало, например, предприятие Уильяма Морриса, в прошлом второстепенного прерафаэлита, а теперь преуспевающего декоратора. Обойный бизнес у Морриса и других производителей шел прекрасно — вплоть до упомянутых детских смертей в Лаймхаусе и последовавшей серии статей в лондонском The Times.
Автор, назвавший себя как С. Традалец, заявил, что секрет сочного цвета модных изумрудных обоев, так любимых и вожделенных англичанами, кроется в мышьяке. Причем концентрация яда в метре обоев так высока, что способна убить целую здоровую семью. Если, конечно, семья будет проводить в комнате с ядовитыми обоями достаточно времени. А викторианцы с их боязнью сквозняков, туманов и вообще свежего воздуха любили по многу часов сидеть в помещениях с наглухо запертыми окнами. Вот и получалось, что, сидя в компании зеленых обоев, викторианцы вдыхали полные легкие паров мышьяка.
Процесс отравления летучим ядом проходил долго и мучительно. Симптомы отравления мышьяком весьма обширны: это могут быть и боли в животе, и удушье, и насморк, и общая слабость. Врачи, не подозревавшие отравления, диагностировали самые разные заболевания и давали стандартный совет эпохи: больше отдыхать. Где? Да хоть на этой кушеточке, в этой самой гостиной. Видите, и обои у вас здесь какие красивые: зеленые, новые, модные. Отдыхайте, отдыхайте…
Но даже несмотря на разоблачение обоев-убийц большинство предпочитало не верить слухам о их подлой природе. (Людей тоже можно понять: если ты хоть раз в жизни делал ремонт, то знаешь, как не хочется отдирать новенькие обои и затевать все сначала!) Нация одумалась, лишь когда королева Виктория приказала ликвидировать зеленые обои со стен нескольких недавно отремонтированных комнат в Букингемском дворце в 1879 году.
Окончательно обои, изготовленные с использованием мышьяка, были запрещены накануне 1900 года. В новый век — без бессмысленных смертей! (Про грядущую Первую мировую еще не знали.)
