Нутро бронепоезда
Мысль «А не изобрести ли нам бронепоезд?» начала витать в воздухе после появления в Великобритании первой сносной железной дороги, то есть в 1820-х. Идея действительно звучала отлично: поезд, который невозможно повредить, ездит туда-сюда и бесстрашно обстреливает противника из орудий разного калибра.
От теории к практике перешли австрийцы — запустили бронепоезд во время Венгерской войны в 1848 году. С тех пор он широко применялся во время военных действий. Разумеется, там, где было хорошо развито железнодорожное сообщение. Бронепоезда участвовали в Гражданской войне в США, в двух мировых войнах и даже позже.
Большинство существующих фотографий демонстрируют бронепоезд снаружи. А так он выглядел внутри. Перед нами броневагон с пулеметами разного калибра, сфотографированный в Днепропетровской области весной 1918 года.
Путевой разрушитель
В 1942 году фашистское командование потребовало наладить производство «разрушителей» железных дорог для Восточного фронта — роковой момент для немецкой армии. На первом успешном этапе войны немцы были заинтересованы в сохранности железных дорог, но с началом отступления резво взялись уничтожать пути сообщения. И если в 1942 году дефицита взрывчатых средств у немцев еще не наблюдалось и они могли, отступая, минировать железные дороги, то к началу 1943 года такая роскошь была уже не по карману.
Тогда с заводов Круппа поступили первые путевые разрушители «Крюк». Советский аналог назывался «Червяк» — по фамилии изобретателя, предложившего идею конструкции. К паровозу крепили устройство, которое выкорчевывало железнодорожные пути всем врагам назло.
Для обеспечения работоспособности как «Червяка», так и «Крюка» требовались в среднем 10 человек. Двигались путевые разрушители со скоростью 7—10 км/ч, а собрать их и подготовить их для работы можно было за 8 минут.
Торпеды для смертников
Во время Второй мировой войны Императорский флот Японии был укомплектован полными энтузиазма, но недолговечными солдатами — добровольцами-смертниками тэйсинтай. Они были счастливы отдать жизнь за родину и императора, причем делали это не только на земле и в небе, как камикадзе, но и под водой — с помощью торпед кайтэн (переводится как «изменяющие судьбу»).
После того как обреченный пилот залезал в кайтэн через люк, этот люк задраивали. Затем он на небольшой глубине намечал цель, уходил на большую глубину и атаковал. В первых моделях кайтэнов был предусмотрен механизм катапультирования, но вскоре от него отказались: не было известно ни одного случая, чтобы пилот решил в последний момент смалодушничать. А учитывая то, как близко кайтэн подбирался к своей цели, смертник все равно бы не выжил.
Кайтэны оказались неэффективным оружием: они были шумными и долго приводились в действие. Глубина погружения у кайтэнов была незначительной, а это, в свою очередь, снижало глубину погружения подводной лодки, к которой крепились торпеды, и ее легче было выследить. В итоге от кайтэнов решено было отказаться. На фотографии ты видишь их уже брошенными и одичавшими на разрушенной верфи.
Полевая идиллия
А вот блестящий образчик пропаганды, демонстрирующий, насколько мирной и безобидной была оккупация фашистскими войсками Франции. Немецкий солдат, сидя в легком бронетранспортере (скорее всего, это трофейный Renault UE Chenillette), помогает французскому фермеру вспахать поле.
«Гуси-лебеди»
Это фото сделано во время боев за Таманский полуостров, а конкретно — во время форсирования реки Курки осенью 1943 года. Советские разведчики преодолевают водную преграду в костюмах, которые в буквальном смысле помогают им выйти сухими из воды.
Костюмы в своем рассказе «Гуси-лебеди» упоминает писатель Константин Золотовский: «Пошли мы к Петрокрепости на катерах со стороны Ладожского озера. А к берегу стали добираться вплавь на „гусях-лебедях“. Так звали в те дни изобретенный для переправы по воде костюм: резиновый комбинезон вместе с сапогами. Поверх костюма пловец натягивал и пристегивал ремешками спасательный круг, набитый соломой или сеном. От резиновых сапог плавники шли как перепончатые гусиные лапы. Они то складывались, то разворачивались — грести можно».
И все же писатель невысокого мнения о «гусях-лебедях»: «На тихой-то воде в них легко плыть, а здесь волна катит. Кое-кого перевернуло вниз головой. Воздух из костюма перешел в сапоги, плавники надулись, и боец торчит, как поплавок, так что без посторонней помощи не обойтись».
