Максим Матвеев: «Когда у меня появляется цель, мне абсолютно по барабану, как другие к этому отнесутся»

Про себя

Я еще в детстве был плюс-минус неформалом, несмотря на то что рос в достаточно провинциальном городе Саратове, где было очень много, скажем так, определенно мыслящих ребят. Там не было принято выделяться, и любая попытка это сделать пресекалась. Я учился в театральном, носил длинные волосы, косухи, казаки. Даже друзья ругали меня за внешний вид, а уж нарваться на компанию незнакомых и агрессивных ребят было делом несложным. Это ощущение бунтарства осталось со мной и сегодня.

Про правила счастья

Люблю с утра встать раньше всех. Тогда есть время на себя: на чтение, на дневник, на медитацию, на зарядку. На готовку вкуснейшего завтрака для себя и для любимых. А что еще нужно для бодрого, позитивного, успешного дня? Уже не представляю себя без этих пяти простых действий. Правил счастья.

Когда у меня появляется какая-то цель, мне абсолютно по барабану, как другие к этому отнесутся. Я на съемки не только еду беру, еще стал возить с собой всевозможные тренажеры, включил в райдер как одно из условий, что нужно пространство, где я смогу заниматься. Это не «качка», а желание двигательной активности, аэробная нагрузка. Как-то, тоже во время съемок, ко мне постучался кто-то навеселе: «Макс, Макс! Коньяк есть! Будешь?» Я открываю дверь, весь в мыле, потная рожа моя выглядывает, а в ответ сразу такой понимающий голос: «Не будешь…»

Я стремлюсь к свету. Во всем — в том, что вижу в людях, в себе, в каких-то явлениях. Без света как-то безнадежно становится. Если бы я был цветом, то светло-желтым. В театре у меня был тренинг: привели какого-то шамана, он всех разложил на полу и попросил представить точку, которая на нас надвигается… И спрашивает, какого она цвета. Я говорю: «Желтая». А он: «Вы уверены?» Я насторожился: «Да, а что?» И шаман вдруг: «Желтый — это цвет безумия». (Смеется.) Для меня желтый — это цвет тепла, надежды. У каждого свои ассоциации с цветом, но мне кажется, что я все-таки жизнерадостный парень.

Про работу

Кино — это все-таки рваная работа. Кино — это искусство ожидания. В театре же есть незаменимое живое общение, благодаря которому актер испытывает себя, идет на откровенный разговор со зрителем.

У меня есть возможность выбирать проекты. И тех проектов, в которых есть очевидная нотация, возможно, отчасти и заказанная, я стараюсь избегать. Смысл профессии в другом: нельзя быть нравоучительным и навязывать свою точку зрения. Зритель не дебил. Поверьте, он сам в состоянии вынести оценку тому или иному персонажу, ситуации. И хорошо чувствует, если его заставляют во что-то верить, прямолинейно зомбируют.

Я гораздо тщательнее взвешиваю решения взяться за ту или иную работу, потому что хочу посвящать как можно больше времени детям. Им только время ведь и нужно. Не деньги, не игрушки, не подарки, а твое личное время.

Про постельные сцены

В творчестве — никаких табу.

Для меня странно ставить для себя в профессии какие-то ограничения. Искусство, кино в данном случае, — это же отражение жизни. И оно будет неполным, если не указать в ней какую-то часть, пусть даже и неприглядную. По мне так любые человеческие проявления, за исключением самых экстремальных, прекрасны. И надо стремиться это показывать и реализовывать… Секс — это часть нашей жизни. Это все влияет на нас, движет нами. Сексуальная энергия трансформируется в творческую или даже религиозную. Это же сублимация, которая имеет разные свойства выражения. Круто в этом купаться.

Про одежду и черный цвет

Я на самом деле закрытый человек, и одежда мне сильно помогает: обосноваться, дать понять окружающим, что я не слишком контактный парень, с которым можно поболтать по душам. Да, моя профессия связана с публичностью, но я не готов о себе распространяться и транслировать с помощью внешнего вида какую-то свою доступность.

Я люблю черный цвет. Он дает вещам бесформенность, которая что-то прячет за собой. Черный цвет для меня универсальный, психологически очень комфортный.

Про вытаскивание себя из кризиса

Мне очень помогает медитация: она очищает от мысленного шума, который сейчас у всех у нас в головах. Музыка — инструментальная в основном, может быть, классическая. И конечно, работа помогает. Она предполагает и внешнее, и внутреннее изменение. Знаете, есть такое понятие — охота к перемене мест. Вот это оно и есть, охота к перемене.

Про благотворительность

Изначально я занялся благотворительностью не только потому, что это крайне важное  остросоциальное  дело, но и чтобы тренировать навыки игры и получать удовольствие  от  перевоплощений.  Когда  я  стал  доктором-клоуном десять лет назад, понял, что эта  работа дает невероятную энергию и мотивацию. Я в голове держал мысль, что если моя  профессия, которую я осваивал семь лет, приносит такой действенный эффект, то этим нужно продолжать заниматься. 

Приходил  в  больницу  и  слышал,   как  врачи  говорили:  «Ребенок  не  может  начать  ходить,   ему  нужно  разрабатывать  сустав,   а  он  не  ест,   лежит  лицом  к  стенке,   не  обращает  внимания  ни  на  нас,   ни  на  родителей,   он  от  всех  устал».  Затем  приходил  к  нему  я  и  говорил:  «Давай  на  спор  сделай  шаг. Если  сможешь —  фокус  покажу.  А  если  еще  два  шага  сделаешь,   получишь  приз».  И  он  вставал  и  пробовал  ходить.  От  меня  почти  ничего  не  требовалось,   зато  я  помогал  ребенку  преодолеть  себя  и  улыбнуться. 

Именно  на  основе  этой  энергии  и  мотивации  возник  фонд «Доктор  Клоун».  А  за  рубежом  таким  организациям  уже  30  лет.  В  Израиле  даже  есть  факультет,   где  учат  больничной  клоунаде.  Когда  я  об  этом  узнал,   сразу  подумал:  «Здорово,   надо  и  у нас это  продвигать».  Потому  что  я  убежден,   что  лечение  человека  должно  быть  комплексным.  Это  не  только  медикаменты,   но  и  очень  большая  работа  с  психологией.  Нужно  убеждать  человека  работать  над  собой,   мотивировать  его,   подталкивать  к  выздоровлению. 

Про детей и воспитание

Дети — это великая школа. Ты начинаешь и на себя, и на мир смотреть по-другому.

Главное, что нужно понять: ребенок — личность с момента рождения. Ни в коем случае нельзя детям что-либо навязывать. У них настолько развита интуиция, что им надо доверять. Во всем.

Главное, что я осознал, — мой старший сын практически полностью копирует мое поведение, характер, слова, поступки, действия. Тебя этот маленький человечек так начинает зеркалить, что ты думаешь: «Так, стоп, стоп, стоп. Теперь давай ты вдумчивее будешь действовать, не будешь себе позволять чего-то». Ответственность повышается колоссально. Нужно работать над своим характером, подавать правильный пример. Нет смысла постоянно наставлять ребенка, пытаться наделить его какими-то поведенческими схемами.

Про мечту

В будущем хочу реализовать свои детские фантазии — снять сказку. Очень страшную. Для взрослых.