От редакции. Клим Шипенко снял два самых обсуждаемых проекта о космосе в современной России, но делать второй вообще-то не собирался. Чтобы убедить его работать над «Вызовом», пришлось прибегнуть к аргументу о возможности организовать съемки в космосе. Подобный проект давно был мечтой Константина Эрнста, и Шипенко доверили его реализовывать.
Мы не говорим о фильме, мы говорим о человеке, который мечтал о космосе с детства, чтобы, как и все дети, эту мечту затерять среди более реальных. А потом неожиданно обнаружить ее вновь.
Этот материал — . Переходите на страницу и голосуйте за понравившиеся тексты.
Когда мне было лет восемь-девять, желание попасть в космос было достаточно сильным. У меня была Большая космическая энциклопедия — для того времени довольно редкая книга, очень толстая, с большим количеством фотографий. Читать тогда такую литературу было сложно, поэтому я, скорее, уделял внимание картинкам и фотографиям, но зато делал это регулярно. Был и любимый космический фильм — «Москва — Кассиопея». Видеомагнитофоны тогда только появлялись, но это кино было у меня на кассете, так что пересматривал множество раз. Впрочем, в какой-то момент космическая мечта из моей жизни на долгий срок исчезла. Страсть к космосу пробудилась вновь за работой над фильмом «Салют-7». Я читал присланный сценарий и почувствовал, как что-то внутри отзывается.
Так я вернулся к изучению темы, но уже в новом статусе. Пересмотрел фильмы о космосе, прочитал литературу. Ушло несколько месяцев на получение достаточной информации, чтобы притронуться к сценарию и как-то его редактировать. Потом мы летали на Байконур, общались с космонавтами. Прекрасно помню, как ходил вокруг ракеты и завороженно смотрел на нее. Тогда, конечно, даже не представлял себя летящим внутри нее.
Художественные фильмы о космосе требуют того, что называется «художественным враньем». Потому что снять интересный фильм по этой теме, не преувеличивая риски и не собирая их все воедино, нельзя. Космонавты, конечно, улыбаются немножко, понимая, что такого быть не может. Но, насколько я знаю, к фильмам про космос они относятся с любовью. Видел, что в Интернете есть ролики с критикой таких фильмов от космонавтов НАСА — например, ту же «Гравитацию» много разносили в пух и прах. Но знаю космонавтов, которым «Гравитация» понравилась, хотя все недочеты фильма они прекрасно осознают. Такое кино популяризирует космос, космонавтику, их работу. Приближает их к людям. Космонавты понимают и то, какую роль фильмы играют в создании их образа, им приятно пробуждение интереса людей к индустрии. А еще космонавты тоже люди. И им тоже нравится обманываться в кино, верить в сказку, которую им показывают.
Есть законы драматургии, и фильмы про космос требуют соблюдения законов этой драматургии. Герои должны преодолевать преграды, добиваться успехов, идти вопреки всему к своей цели. А в космосе больших и зрелищных нештатных ситуаций не так много. По сути, это пожар, разгерметизация и утечка различных газов. Из этого визуально интересными являются первые две. А зрителя надо держать в напряжении, отсюда все эти нештатные ситуации в кино.
Вот из таких историй и состоит реалистичный космический кинематограф, плюс то, что может случиться между людьми на станции. И все космические фильмы так или иначе жонглируют этими нештатными ситуациями, перемешивая их в разных пропорциях. Иногда про стыковку рассказывают, как мы в «Салюте-7».
В «Вызове» мы занялись созданием психологической драмы. У нас там нет нештатных ситуаций, связанных с техникой. Только человеческий фактор и ситуации, связанные с людьми.
Не было ни одной ситуации, когда нас просили подписать документы о неразглашении в процессе изучения космической индустрии. Возможно, нам просто не все рассказывали и показывали. «Салют-7» вообще был про старую советскую станцию. Когда я спрашивал, видели ли космонавты ангелов, они отвечали, что не видели. Но, может, на самом деле все-таки видели.
Я не чувствовал никакой секретности в разговорах о космосе. Да и что там секретного? Вся МКС снята на видео, оно есть в публичном доступе. Любой желающий может просто зайти на «Ютьюб» и «пролететь» по станции, посмотреть, что на ней находится. Я не то что не почувствовал какой-либо секретности, а скорее даже наоборот. Чтобы космонавтика вновь стала модной, про нее надо говорить и рассказывать. А современная публика привыкла к тому, что ей все нужно еще и показывать.
Идея полета в космос для съемок «Вызова» появилась сразу. Константин Львович Эрнст еще с начала 2000-х думал о подобном. Поэтому нам этот проект изначально предлагался как фильм, который будут снимать в космосе. И я не уверен, что без полета в космос согласился бы снимать еще один фильм на эту тему. Мне казалось, что я все сказал об этом, сняв «Салют-7». Но то на земле.
Конечно, нюансов было очень много. Два человека, не космонавты, летят в космос — как это так? Это сложно, это дорого, это места действующих космонавтов. Но в процессе работы всех сторон, стало понятно, что два человека должны оказаться в космосе, чтобы снять нужный материал для большого кино.
Дальше мы начали писать сценарий для такого фильма, чтобы максимально использовать возможность присутствия на МКС. Параллельно шла, конечно, юридическая часть — самый скучный из всех процессов. После этого отправился на медкомиссию в Центр подготовки космонавтов — мы как раз подготовили первую версию сценария.
На медкомиссии я провел 10 дней: сдавал анализы, нормативы по бегу и плаванию. Мне не нужно было сильно готовиться физически, хватило того, что я часто играю в баскетбол и посещаю спортзал. Конечно, к нам были более лояльные требования: мы же летели туда всего на две недели. У космонавтов все жестче: их отбирают не на один короткий полет, а с прицелом, что они будут десятилетиями выполнять эту работу. Однако этап медкомиссии все равно был для нас всех важен, хоть я и не сомневался, что пройду ее.
В жизни я по врачам не хожу, пока не сломаю себе что-нибудь. Поэтому все эти проверки и тесты для меня были чем-то новым. Все эти МРТ, КТ… то-сё. Анализы у меня брали на все, что только можно! Столько крови, сколько взяли у меня там, я не сдавал раньше за всю жизнь. Датчики всякие на меня навешивали, чтобы потом разглядывать, как скачет мое давление. Я ни к чему из этого не привык.
Конечно, в Центре подготовки космонавтов после всех проверок говорят, что ты здоров настолько, что хоть в космос лети. На это же и все и нацелено — отобрать людей, способных хоть сейчас полететь в космос.
Много людей приехало провожать нас на Байконур — все было очень эмоционально. Даже само слово «проводы» очень торжественно звучит. «Первый канал» из этого сделал событие, приехали разные звезды. Мы все это время были с камерами, а в тот день их привезли особенно много.
Одновременно было ощущение, что «ну наконец-то». Потому что мне казалось, что я уже давно готов, месяца на два раньше хотел стартовать. Впрочем, «Роскосмос» с моей бравадой не был согласен.
Я не нервничал, но точно волновался, хотя страха не ощущал. Просто понимал, что есть важная задача, которую надо выполнить максимально хорошо. Чем-то состояние напомнило то, что испытывал в детстве перед баскетбольными матчами. Предвкушение того, что сейчас нужно будет выложиться.
В космическом мире масса суеверий: попить чай, подарить сувенир конструктору, пописать на колесо везущего тебя автобуса, конечно же. Миллион традиций, которые трепетно соблюдаются.
Со мной из космоса вернулись специальные часы, которые подарили мне перед полетом. Столовые приборы, которые мы использовали. Шевроны со скафандров, датчики оборудования. На самом деле много всего осталось после полета со мной.
У жизни на МКС есть, мягко выражаясь, неудобные нюансы. Конечно, походы в туалет входят в этот список. Мытье, выраженное в процессе обтирания мокрыми тряпками, тоже так себе. Про еду нельзя сказать «невкусная», но на Земле повкуснее. Нормальная еда.
Зато спится прекрасно: подушка не слеживается, рука не затекает.
Земля в иллюминаторе МКС кажется очень маленькой. Африка сменяется Гималаями за 15 минут. Из-за этого созерцания появилось ощущение, что я так мало где был! В Африке толком не был, в Австралии, в Латинской Америке. Хочется путешествовать теперь! Попасть туда ногами. Границ-то не видно.
Мы как могли подстраховались перед полетом в плане техники. В космосе все дублируется, и мы не стали пренебрегать этим правилом. Несколько камер, достаточно флешек. В итоге обошлось без поломок, но технических нюансов хватало. К счастью, я знал, как с ними справляться, и все прошло хорошо.
При этом все держали в голове, что наша затея — эксперимент. Поэтому ожидание и успеха, и неудачи было в диапазоне от 0 до 100%. Никто не знал, как все пройдет. А вещей, способных помешать нам, было множество. Так что в разбросе наших ожиданий были и такие, что не получится ничего. Ни одного кадра. Однако в итоге мы сняли не только обязательную программу, но импровизацию. Снимал виды земли, МКС, быт героини Юлии Пересильд… Мне изначально хотелось снять фильм с минимумом компьютерной графики. Поэтому многое снимал про запас и на всякий случай.
Космос точно вызывает зависимость. И после возвращения была тоска по МКС, по нахождению там. Еще, конечно же, огромная усталость после проделанной работы. Но и много меланхолии от закончившегося путешествия.
У меня появилась возможность в шутку упрекать съемочную группу: «Друзья, вас десять человек сейчас делают то, что один человек в космосе выполнял. Вам не стыдно?» Имею право так сказать!
