Все о тебе думают как о Князе Тьмы. Когда ты встаешь на самом деле?
Как правило, в шесть. Это потому, что я играю в гольф каждое утро в полседьмого. Сплю всего-то четыре часа ночью и час днем. Так что я даже не сова.
По-твоему, можно дружить со змеей?
У каждой змеи ведь свой собственный характер. Все змеи, что прошли через мои руки, отличались яркой индивидуальностью: некоторые любили сцену, другие стеснялись публики. Они в самом деле узнают хозяина, привыкают к нему. Имелась у меня змея по кличке Ивонна, еще были Боа Дерек, Юлиус Скуизер, Боа Бриджес, Литтл Боа Пип. Ивонна была четыре метра длиной. Она не ела крыс, а питалась кроликами. Вот такая большая девочка. И она была самая любящая. Я спокойно мог запустить Ивонну в комнату, она подползала, клала голову на мои колени и так сидела. Огромный удав с чудесным характером.
В редкой автобиографической книге «Я, Элис» ты рассказывал о похождениях на Ямайке. Там говорилось, что ты слился оттуда с животным — с броненосцем. Всегда хотелось узнать подробности: что же это было?
На самом деле это случилось в Мексике. Я траванулся там жратвой — да-да, даже в Мексике такое возможно — и возвращался в Бостон к Рождеству. Пищевое отравление — самая гнусная вещь на этой планете, потому что из тебя все лезет наружу с обеих сторон. В какой-то момент я уже думал, что внутри меня все кончилось. Но какое там, меня продолжало выворачивать наизнанку. В таком состоянии я добрался до аэропорта, приодетый в аккуратный белый костюмчик. В аэропорту Мехико имелся недостроенный корпус, где уже работала уборная. Туда-то я и бросился. Все, что накопилось, ушло в унитаз. Конечно, я решил слить, но унитаз взорвался фонтаном и окатил меня с головы до пят. Прикинь, мне сейчас лететь в самолете девять часов, а я целиком покрыт всем этим. Пришлось все снимать, отстирывать. А ведь меня еще и колбасило не по-детски, и со мной все это время было настоящее чучело. Теперь представь, что чувствовали пассажиры: загаженный вонючий парень сидит в самолете, у него нет даже багажа, зато он держит чучело броненосца! Да, я сжимал его, представляя, как чудесно армадилло будет смотреться в моем доме.
Каковы были твои шансы попасть на Вьетнамскую войну?
Велики. Все парни в моей группе тогда имели статус 1А — это означало, что нас призовут при первой необходимости. И вот у меня длиннющие волосы, золотистые штаны, я пьян уже в шесть утра и вешу, дай бог, килограммов сорок. И в таком виде я появляюсь на призывном участке, где мне говорят: «Не переживай, мы тебя откормим!» Нас бы на самом деле отправили, и нам бы не пришло в голову протестовать. Ведь в 1966–1968 годах война казалась справедливой. Лишь позже, в 1969-м, до всех доперло, что бойня затянулась чисто наживы ради. У людей возникла мысль: «Погодите! Да мы обязаны были победить еще два года назад!» Но то было после, а тогда я бы точно отправился на фронт, хотел я того или нет.
Хит-лист героя
Певица: Кайли Миноуг
Коллекция: антикварные часы
Топливо для концертов: виски Seagram’s VO с колой
Тебе не кажется, что в семидесятые годы грань между сценическим Элисом Купером и реальным Элисом Купером как-то размылась?
Было такое. Попробуй-ка их отличить, когда вечно пьян. По вечерам я выходил из дома, размышляя, сделать мейк-ап или прихватить змею. Я вечно не мог определиться: вести себя как Элис Купер или ну его на фиг? Когда понабрался уму-разуму, то сообразил, что сценический Элис Купер не захотел бы жить в реальном мире. Его мир — перед публикой, среди концертного реквизита. Так что один Купер не захотел жить в этом мире, другой – в том, в итоге нам пришлось разойтись. С тех пор мы два разных парня. Мик Джаггер в жизни и на концерте — разные личности. Игги Поп — тоже. Лу Рид. Но для меня это было осознанное решение. Так как мой сценический персонаж — злодей уровня Ганнибала Лектера, то дать ему пожить в реальном мире — самоубийство. Думаю, именно это и сгубило Джима Моррисона и Дженис Джоплин: они пытались прожить жизнь своих сценических героев.
В моменты своих наиболее славных запоев как много ты был способен выпить?
Обычно я пил пиво из банок. В ящике 24 банки, и ящика мне хватало на день. При этом я держался в форме, не сквернословил, не пропускал концертов. Если бы я был актером, то помнил бы все свои реплики. У меня было нечто вроде «золотого запоя»: я никогда не напивался в зюзю. Я только поддерживал в себе стабильное хмельное состояние. Когда я перешел с пива на виски, то сохранил способность потягивать алкоголь день напролет и быть веселым. Из меня вышел крайне эффективный алкоголик.
Отлично же!
Как сказать... В какой-то момент меня начало рвать кровью, пришлось пересмотреть привычки. Я ведь приноровился с утра навернуть пару-тройку баночек пива и слегка «себя стошнить». Как-то утром обнаружил, что тошнит меня не как обычно, а сплошной кровью. Мне хватило ума сообразить, что кровоточит все — от печени до желудка. Следствие бесконечного потока алкоголя и пренебрежения закуской. Вот так меня наконец приперло. А ведь у меня даже стояло рядом с кроватью ведерко со льдом и пивом, чтоб я мог, проснувшись и не открывая глаз, протянуть к нему руку и вытащить банку. После этого можно было открывать глаза и встречать новый день.
Ты когда пострадал более всего — когда свалился со сцены в 1975-м или когда неудачно повис на концертной виселице в 1988-м?
Я сломал себе шесть ребер, когда упал со сцены в Ванкувере, мне наложили двадцать восемь швов на голове. Я оттрубил еще пять или шесть песен, прежде чем обнаружил, что на концерте уже не пятнадцать, а тридцать тысяч зрителей: в глазах раздваивалось из-за сотрясения мозга. Я начал терять сознание — сказались потеря крови и шок. Было дико больно. А вот когда чуть не повесился, то ощущал лишь, как веревка жжет горло. Это меня напугало. Вообще, я всегда считал, что, инсценируя на шоу смерть на виселице или под гильотиной, ты всегда должен хоть чуточку, но рисковать, иначе не будешь выглядеть убедительно. Гильотина весит почти двадцать килограммов, там самое настоящее лезвие! Если я не среагирую вовремя, попаду под нож. Тут устроено как в цирке: ты видишь канатоходца или гимнаста под куполом, а внизу не натянута страховочная сетка. Жутковато.
Увидев тебя, да еще без грима, посторонние понимают, кто перед ними? Ни с кем не путают?
О, меня ошибочно принимали за Кита Ричардса, за Ронни Вуда — тоже (оба — гитаристы The Rolling Stones. — Прим. ред.). Как-то я летел самолетом в шляпе с загнутыми полями и с прибранными волосами. Так сосед, что проболтал со мной четыре часа, в итоге сказал: «Дайте мне автограф, мистер Пачино». Пришлось расписаться как Аль Пачино — чего людей расстраивать.
В 1978 году Элис Купер объявился на «Маппет-шоу». То была твоя инициатива или маппеты сами за тобой пришли?
Они обратились ко мне. К тому моменту я уже стал, типа, самым страшным человеком в мире, мой имидж работал на полную. Что я забыл в этом шоу? Но тут я заинтересовался, кто был их гостем на прошлой неделе. А это Винсент Прайс (знаменитый актер хорроров, к тому же записавшийся в песне Элиса Купера «Черная вдова». — Прим. ред.). Уж он-то мифичнее меня даже! Так что я согласился разыграть историю о Фаусте: Кермит продает свою душу, чтобы стать рок-звездой. Вообще, маппеты от меня так далеки, как ничто более в моей жизни. Потом я расписывался прямо на куклах, и это лучшее, что я делал в своей жизни. Больше всего приходило фанатов с куклой Мисс Пигги. Если бы Кермит об этом узнал, то наверняка бы расстроился.
Ты как-то заявил, что романтика укрепляет твой брак. А почему ты тогда делал предложение своей невесте в туалете?
Да, это был точно не романтический момент моей жизни. Но потом мы все же прокатились в коляске вокруг Центрального парка. Мы женаты уже 36 лет, не изменяем и любим друг друга как никогда прежде.
Что за история с лос-анджелесским алкоклубом «Голливудские вампиры»?
Мне как-то пришло в голову, что надо бы основать клуб для настоящих пьяниц по современному образцу. Среди основателей были я, Кит Мун (буйный барабанщик The Who. — Прим. ред.), Мики Доленц (из The Monkees. — Прим. ред.), Берни Топин (соавтор Элтона Джона, также работал с Купером в 1978 году. — Прим. ред.). Каждый вечер мы собирались в баре «Радуга». И Джон Леннон после разборок с Йоко тоже приходил. Я был типа президента, так как пил лучше всех. Марк Болан к нам заглядывал. Джон Белуши. Брюс Спрингстин появился, он был еще на заре своей карьеры. Я ему тогда внушал: «Брюс, не позволяй продавать свою музыку под видом очередного Боба Дилана. Это верная смерть». Пока я с ним трепался, Берни налил выпивку в ковбойский ботинок Брюса. Затем Берни взял Брюса на себя и стал давать ему советы, как правильно сочинять тексты песен. А я в это время залил выпивку во второй ботинок. Когда Спрингстин встал из-за стола, в его обуви хлюпало сантиметров семь виски. То-то он недоумевал, наверное.
Хит-лист героя
Спорт: гольф
Мультфильм: «Симпсоны»
Песня: 19th Nervous Breakdown (The Rolling Stones)
Строишь ли ты из себя особенного злодея, когда встречаешь бойфрендов дочери?
Отец всегда влияет на детей. Дочь подсознательно приводила домой пацанов, которые чем-то напоминали меня. Но мне-то известна вся подноготная рок-н-ролльных парней! И, глядя на них, я мысленно затачиваю мачете. Они в ужасе от меня, и это хорошо. До дочери в итоге дошло, что, если она хочет взбесить меня, надо переходить на парней в стиле кантри-энд-вестерн и включать песни Гарта Брукса.
Песня Roadhouse Blues группы The Doors действительно о тебе?
Нет, но в ней есть моя строка. Я находился в студии во время той записи и под выпивку разговорился с Моррисоном. Сказал ему: «Я проснулся сегодня утром и достал себе пиво». И эта фраза перекочевала в песню.
О, Моррисон! Может, ты и Элвиса знал?
Ну да. Кто-то из его людей вышел на меня и передал, что Элвис хочет меня увидеть. Я думаю, Пресли мог притащить к себе на встречу любого — это сродни аудиенции у папы римского. Тогда он был Элвисом, не жирным, а настоящим, рок-н-ролльным. Он дал мне заряженный пистолет «Смит и Вессон», я начал было извлекать пули, но Пресли меня остановил и заявил: «Целься в меня, а я у тебя его отберу». Я направил ствол на Элвиса, а в голове копошится мысль: «Пристрели его!» Но тут другой ангел, добрый, вмешался со словами: «Не убивай его. Достаточно ранить». Жаль, могла получиться величайшая история в рок-н-ролле: Элис Купер застрелил Элвиса. Но тут я оказался на полу с придавленным башмаком горлом. Элвис был неплохой каратист.
А что было дальше?
Дальше Элвис показал мне главный предмет своей гордости — полицейский рапорт о том, как однажды ночью он выбрался из отеля и столкнулся с тремя подвыпившими парнями. «Говорят, ты хорош в карате? Отпусти своих телохранителей, и сразимся один на один!» «Я согласился, — вспоминал Элвис, — и отдубасил всех троих по полной!» И тогда я подумал: что, это его главный предмет гордости? Это был единственный случай, когда он имел контакт с внешним миром. Элвис ведь не может пойти в кино, в бильярдную или супермаркет. Он заключенный Элвиса Пресли, и вся его связь с миром — та драка. Я понял, что не хочу быть настолько великим, что потеряю возможность просто жить. У Элвиса было все в его драгоценной тюрьме-шкатулке. Хочешь расстрелять телевизор — давай, принесем еще один. Девочек надо? Вносите. И жрал он беспрестанно. У него даже домашняя аптека имелась, вместе с личным доктором. Но, когда ты изолирован и у тебя нет ничего, кроме излишеств, ты от них и умрешь. Как ребенок, запертый в магазине конфет.
Ну а какую самую скверную выдумку ты слышал о себе?
Было время, когда болтали, что я развязал войну во Вьетнаме и убил Кеннеди. По правде говоря, Элис Купер был сутью всего плохого, что связано с Америкой.
