Василий Зайцев: Неизвестная история легендарного снайпера

Атака голых горящих людей

Помните шокирующее начало фильма «Враг у ворот»? Одна винтовка на двоих, чекистский заградотряд и атака в полный рост на немецкие пулеметы — кровавая бойня, так возмутившая российского зрителя, претендующего на знание истории. И действительно, война для Василия Зайцева началась совсем не так, как показали в Голливуде. На самом деле все было гораздо страшнее.

284-я стрелковая дивизия, куда вместе с тремя тысячами моряков-добровольцев был зачислен главстаршина Тихоокеанского флота Василий Зайцев, переправилась через Волгу ночью, очень успешно, немцы ее даже не заметили (в фильме дивизию на переправе расстреляли штурмовики Ju 87 «Штука»). Но на правом берегу их словно не ждали. Связных от командования не было, боевую задачу дивизии никто не поставил, и ее офицеры боялись бесцельно вести бойцов в незнакомый лабиринт пылающих развалин. Так что тысячи красноармейцев бездействовали на открытом пространстве у причалов.

«Лежим один к одному. Прошел час, второй. Ночь на исходе. Ясно: скоро мы должны вступить в бой. Но где противник, где его передний край? Никто тогда не догадался проявить инициативу — разведать. Раннее утро. Яснее стали вырисовываться дальние предметы. Слева от нас хорошо видны бензобаки. Что за ними, кто там? Выше баков — железнодорожное полотно, стоят пустые вагоны. Кто за ними притаился?» — вспоминает Зайцев в «Записках снайпера».

Это не могло закончиться хорошо. Едва рассвело, их заметили немецкие наблюдатели, и началась настолько бессмысленная бойня, что голливудские сценаристы, знакомые с мемуарами Зайцева, даже не рискнули ее показать. Зайцев описывает: «На берег Волги, в самое наше скопление, полетели мины. В воздухе показались самолеты противника, стали бросать осколочные бомбы. Матросы заметались по берегу, не зная, что делать».

Так прошло несколько часов. Мины и бомбы падали, матросы метались, приказа не было. В конце концов не выдержали младшие командиры. Лейтенанты и капитаны подняли свои поредевшие подразделения и без приказа повели их в атаку на то, что перед собой видели, — на бензобаки.

Но эта позиция оказалась не из лучших. Когда немцы перенесли на нее огонь, там начался ад: «Над базой взметнулось пламя, начали рваться бензобаки, загорелась земля. Над цепями атакующих моряков с оглушительным ревом метались гигантские языки пламени. Охваченные огнем солдаты и матросы на ходу срывали с себя горящую одежду, но не бросали оружия. Атака голых горящих людей… Что подумали о нас в этот момент фашисты — не знаю».

Как и многое в том кино, что кажется бредом сценариста, было на самом деле. Так 22 сентября 1942 года для Василия Зайцева началась его сталинградская эпопея. Впереди был месяц самых жестоких уличных боев в военной истории — последнее наступление немцев к Волге.

Дивизия Зайцева держалась на метизном заводе и Мамаевом кургане. С кургана их немцы выбили, но завод они отстояли. 16 октября Зайцев первым в дивизии получил медаль «За отвагу», к этому времени он уже был несколько раз ранен и дважды по ошибке похоронен в братской могиле.

К ноябрю немецкое наступление выдохлось, начались советские контратаки. «Удачно применяют воины новую тактику ближнего боя — мелкими штурмовыми группами… Противник тоже преподнес свою тактическую новинку: создавал большую плотность огня с помощью „кочующих“ ручных пулеметов. В нужный момент легкие пулеметы выбрасывались на бруствер и сосредоточенным огнем неожиданно захлестывали подступы к своим траншеям. Для наших штурмовых групп они были опаснее любого дота или дзота, потому что внезапно появлялись и так же быстро исчезали».

Это тактическое противостояние изменило судьбу воина Зайцева. Бороться с «кочующими пулеметами» советские командиры решили с помощью снайперов, и ему, бойцу пулеметной роты, зарекомендовавшему себя метким стрелком, предложили поменять военную специальность и создать снайперскую группу.

Родник на Мамаевом кургане

В первую снайперскую дуэль группа Зайцева вступила на южном плече высоты 102, знаменитом Мамаевом кургане, по склону которого тогда проходила линия фронта. Немцы, удерживавшие вершину, сильно страдали там без питьевой воды — до Волги-то они дойти никак не могли. Спасались небольшим родником почти на нейтралке. Главный (прозвище Зайцева, сокращение от главстаршина) привел туда с десяток своих снайперов и в один из дней устроил вермахту маленький геноцид, расстреляв несколько десятков солдат и офицеров.

Даже животные не охотятся друг на друга на водопое, но ожесточение сталинградских боев было таким, что люди становились хуже животных. Солдаты обеих армий стреляли в санитаров, добивали раненых, убивали и мучили пленных. Как-то Зайцев с автоматчиками прокрались в траншею противника, зашли в блиндаж и расстреляли в упор спавших после боя немецких солдат. В мемуарах Зайцев признается, что после этого ему долго было как-то не по себе, уж слишком эта акция напоминала подлое убийство.

На следующий день группа Зайцева заметила в районе родника новый ход сообщения, который копали немцы, причем проложен он был неудачно: с советских позиций было удобно забросать работавших солдат гранатами. Вызвался снайпер Александр Грязнов. Когда он приблизился к удобному для броска месту и стал доставать гранаты, раздался выстрел. Это было ловушка: немецкий снайпер придумал, как выманить советского на расстрельную позицию.

Зайцев провел три дня у стереотрубы, ища противника. Немец был перед ним, то и дело он стрелял по красноармейцам, часто удачно, но бликов и вспышек не было. Вражеского снайпера подвел боец роты обеспечения, который принес ему на передний край горячую пищу. Когда Зайцев заметил немца с дымившимся котелком у разбитой зенитки, вокруг которой валялись десятки отстрелянных гильз, поиск вражеской позиции сузился до нескольких квадратных метров. Вскоре обнаружилось, что у одной из гильз нет дна. Оказалось, что немец смотрит в прицел через нее, поэтому оптика не бликует на солнце. Остальное было делом техники: напарник поднял над бруствером каску и немец выстрелил, а Зайцев его убил попаданием через гильзу.

Так в Сталинграде началось противостояние, переписавшее все снайперские учебники и уставы. В постоянных боях тактика эволюционировала в ускоренном режиме, каждый день требовал свежих решений, шаблонность мышления наказывалась пулей в голову.

Немецкие снайперы придумали работать в тандеме с артиллерией и пулеметами. Они скрывали свои выстрелы в их грохоте, и красноармейцы долго не могли понять, что их убивает снайпер, а не случайные пули и осколки. А вступив в снайперскую дуэль, немец трассирующим (тогда говорили — запальным) выстрелом направлял артиллерийский огонь на позицию советского оппонента (правда, этим же выстрелом он выдавал собственное лежбище). Зайцев в ответ придумал «снайперский залп»: его группа занимала все доминирующие над местностью позиции, провоцировала немцев на открытие огня, а потом разом отстреливала сразу всех: и снайпера, и артиллеристов, и пулеметчиков.

Тогда немцы изменили свои основополагающие тактические привычки. С Первой мировой их снайперы предпочитали работать из своих окопов (советские обычно прятались на нейтральной полосе), но в Сталинграде они вдруг вынесли свои позиции за передний край и стали маскировать их ложными лежбищами и манекенами, чем надолго сбили с толку советских снайперов и убили многих из них. А советские снайперы в это время придумали манок из консервных банок. Ночью они развешивали их перед немецкими окопами и протягивали веревку к себе в траншею. Утром напарник за нее дергал, банки дребезжали, немецкий солдат выглядывал посмотреть, что там на нейтралке творится, и получал пулю в лоб.

Все эти эволюции происходили не за месяцы, а за одну-две ноябрьские недели. К концу Сталинградской битвы противостояние с советскими снайперами настолько развило снайперское искусство в вермахте, что когда в 1944 году союзники высадились в Нормандии, то американцы, славившиеся своей меткостью, и англичане, достойно сражавшиеся с немецкими снайперами в Первой мировой, описывали происходящее двумя словами: снайперский террор.

Легендарный поединок

Главная снайперская история из Сталинграда — это, конечно, поединок Зайцева и немецкого снайперского аса, прибывшего из Берлина, чтобы его убить.

Вот как Зайцев описывает кульминацию этого противостояния в своих «Записках снайпера»: «Куликов осторожно, как это может сделать только самый опытный снайпер, стал приподнимать каску. Фашист выстрелил. Куликов на мгновение приподнялся, громко вскрикнул и упал. Наконец-то советский снайпер, „главный заяц“, за которым он охотился четыре дня, убит — подумал, наверное, немец и высунул из-под листа полголовы. Я ударил. Голова фашиста осела, а оптический прицел его винтовки все так же блестел на солнце».

В мемуарах Зайцев называет фамилию и звание немца — майор Конингс. В других вариантах этой истории майора называют Кёнигом, Кёнингсом, а также Хайнсом (иногда Эрвином) Торвальдом. Обычно он служит начальником школы снайперов в Берлине, реже в Цоссене, а иногда оказывается олимпийским чемпионом по пулевой стрельбе. Все это очень странно, потому что Зайцев в своей книге утверждает, что забрал у убитого майора документы.

В СССР ставить под сомнение рассказы героев считалось недопустимым святотатством, поэтому первые возражения прозвучали на Западе. Британский историк Франк Эллис в книге «Сталинградский котел» сообщил, что нет никаких документальных подтверждений существования в вермахте майора-снайпера Конингса, равно как и Кёнига, Кёнингса и т.д.

Более того, не было даже берлинской школы снайперов, которую тот якобы возглавлял. И совсем уж легко проверить, что не было олимпийских чемпионов с такой фамилией. Эллис пошел дальше и нашел нестыковку в описании снайперского поединка: если солнце светило немецкому снайперу в лицо вечером, то он должен был быть обращен лицом к западу, где находились немецкие, а не советские позиции.

Российский историк Алексей Исаев предположил, что Зайцев на самом деле убил немецкого снайпера, оказавшегося в чине майора. Это вполне возможно, поскольку в вермахте существовала практика свободной охоты: майор мог быть связистом, артиллеристом или вообще тыловиком, а свободное от службы время проводил на переднем крае со снайперской винтовкой, охотясь на красноармейцев, как на оленей в своей Баварии, ради досуга. Когда в советском штабе узнали о звании убитого Зайцевым немца, случай решили использовать для пропаганды. По закону жанра историю приукрасили, сделав поединок максимально эпичным.

Получается, что герой врал в своей книге? Нет, потому что он вряд ли ее писал. Для этого существовали специальные товарищи, политически грамотные и литературно одаренные. А сам Василий Зайцев в телеинтервью у родника на Мамаевом кургане рассказал эту историю совершенно иначе. По его словам, он ничего не слышал об этом майоре, пока не забрал с трупа документы.

И только потом в штабе ему сообщили, что это, оказывается, начальник берлинской снайперской школы, который прилетел для изучения опыта сталинградских снайперских дуэлей (вариант — для убийства «главного зайца» — придумали, видимо, уже после войны, сделав историю еще лучше).

Проблема с пропагандой в том, что байки раскручиваются государственными СМИ настолько, что затмевают в общественном сознании реальную историю, как 28 мифических героев затмили тысячи настоящих героев панфиловской дивизии. И это неуважение к их памяти.

Впрочем, в этой истории не все еще ясно. Жена снайпера уже после его смерти в телеинтервью рассказала о поездке Зайцева в ГДР. Немцы сами его пригласили, захотели поговорить с ним о прошедшей войне. Визит закончился скандалом: из зала поднялась женщина и обвинила Зайцева в убийстве то ли ее мужа, то ли отца (жена Зайцева не запомнила точно), оскорбляла, выкрикивала угрозы. Советская охрана ветерана вывела, посадила в самолет и отправила в Союз. Самое интересное, что немка назвала имя, звание и воинскую специальность погибшего: майор Конингс, снайпер-ас. То есть легендарный поединок все же не выдумка?