Актера с мировым именем и чемпиона Узбекистана по карате избивали всю ночь. Пять человек, которых он считал своими близкими, если не ближайшими, друзьями. В квартире помимо жертвы и убийц было еще несколько безучастных наблюдателей. Но даже не эти подробности шокировали многочисленных поклонников Талгата.
Преступление, зверское само по себе, имело под собой мистическую подоплеку. И это в Советском Союзе, оплоте атеизма! Как вышло, что обладатель черного пояса не нанес ни одного ответного удара своим обидчикам? Почему все газеты, освещая убийство, не столько анализировали факты, сколько клеймили мракобесие, телепатию и даже НЛО? Что творилось в голове одного из убийц (между прочим, студента авиационного института), если он сошел с ума прямо во время следственного эксперимента? MAXIM изучил материалы дела и встретился с вдовой Талгата, чтобы ответить на эти вопросы.
СЦЕНА ПЕРВАЯ, ДУБЛЬ ПЕРВЫЙ
Талгат Нигматулин родился в 1949 году в шахтерском городке Кызыл-Кия Киргизской СССР, рано потерял отца и рос в спартанской обстановке. Детство Талгата было настолько рядовым для тех лет, что журналисты впоследствии даже старались его мифологизировать, в каждой новой статье сообщая о нем все более удивительные факты, как правило вымышленные.
Согласно одной легенде, Нигматулин был отдан собственной матерью в детдом. Согласно другой, подвергался насмешкам сверстников из-за плохого знания русского языка и даже вынужден был переписать от руки «Войну и мир».
Говорили также, что он занялся карате в пику своей первой любви — безымянной девочке из пионерлагеря, назвавшей его слабаком. Сам Талгат этих мифов не опровергал, но и не подтверждал. А о своем детстве в интервью журналу «Советский экран» говорил так: «Мне уже тогда было все интересно».
Юный мерзавец в черных перчатках
В подростковом возрасте Талгат часто менял место жительства, а с ним и увлечения. Перебравшись в город Фрунзе (ныне Бишкек), он устроился в дневную смену на завод, а вечерами занимался бальными танцами, легкой атлетикой, играл в драмкружке… Вероятно, Талгат мог бы блистать в культмассовом секторе завода, но его кипучая натура жаждала большего: он мечтал стать кинорежиссером.
В конце 60-х он отправился в Москву, где дерзнул поступить в Институт кинематографии, на тот момент едва ли не самый престижный вуз страны. Со второго раза это ему удалось, а в перерывах между попытками Талгат посещал Училище циркового и эстрадного искусства и снимался в массовке на «Мосфильме».
Первый опыт в кино был, скорее, неудачным: Талгат почти получил роль фашиста в фильме «Арена», когда один из членов съемочной группы резонно заметил, что он не похож на немца. Но, несмотря на это, в 1967 году ему предложили первую серьезную роль — белогвардейца в «Балладе о комиссаре». Образ юного мерзавца в черных перчатках (так в своих мемуарах назвал Талгата режиссер Али-шер Хамдамов) запомнился всем.
«Роль сыграла со мной дурную шутку, — говорил впоследствии Талгат газете „Стерлитамакский рабочий“. — Все, даже друзья, стали говорить мне, чтобы я играл только негодяев — они у меня здорово получаются». Но Талгат хотел других ролей, к тому же мечтал снимать сам и преклонялся перед Тарковским. Поэтому, окончив ВГИК в 1971 году, он переехал на студию «Узбекфильм», в Ташкент, где мечтал обрести простор для творчества. Однако судьба распорядилась иначе.
В Ташкенте актер увлекся карате и, отдавая тренировкам по шесть часов в день, через два года стал чемпионом Узбекистана. Это в какой-то степени предопределило карьеру Талгата. Он стал первым в Союзе героем боевика. Советским Брюсом Ли. Главным пиратом XX века.
Малыш вырос
Любой человек, чье детство пришлось на конец 70-х, без труда вспомнит огромные очереди у кинотеатров. Шутка ли, на экраны вышел первый отечественный боевик. Фильм «Пираты XX века» (1979) с 87 миллионами проданных билетов стал абсолютным чемпионом советского проката.
Талгат, сыгравший пирата Салеха-Малыша, стал настоящей знаменитостью. У подъезда его дома круглосуточно дежурили поклонницы, приезжавшие в Ташкент иногда из самого Владивостока. Бюро пропаганды кино весь год возило Нигматулина по стране, чтобы тот в провинциальных кинотеатрах общался перед сеансами со зрителями. Вопросы сыпались градом. Зрителям было интересно узнать, сколько получил актер за фильм и пользовался ли он на съемках услугами дублеров.
«Но Талгат не этим хотел делиться с публикой, — говорит вдова актера, Венера Нигматулина. — Он хотел говорить о том, что его занимало: о вере в себя и поиске предназначения. Но никто не задавал ему вопросов об этом». И тогда у Талгата появились новые слушатели, которые ловили (или делали вид, что ловили) каждое его слово…
Двое из ларца
В конце 70-х на мусульманском кладбище Султан-Баба в киргизском городе Ош встретились двое. 48-летний бродяга, одетый в лохмотья, и хорошо одетый, сравнительно молодой человек с дипломатом. Бродягу звали Мирза Кымбытбаев. Он знал по-русски всего два-три слова, проповедовал суфизм и не раз привлекался в милицию за тунеядство. Молодой человек, Абай Борубаев, был сыном редактора крупного областного журнала, имел за плечами золотое детство и экономфак Киргизского университета. Он был прирожденным оратором и, как бы сказали сейчас, энэлпэшником. Мирза не умел ничего и платонически любил деньги и женщин. Абай тоже их любил, но при этом кое-что умел, а именно втираться в доверие к людям…
«Я сразу понял, что это знатный человек, и сначала испугался, — позднее описывал эту встречу Мирза. — Он позвал с собой в Москву. Я ехать не хотел — боялся милиции. Он сказал, что ученый и все уладит».
Зачем молодому ученому был нужен старый бродяга? Очень просто. В свои 30 лет Борубаев успел очень многое. После окончания университета в 1973 году он перебрался в Москву, где начал налаживать бессистемные связи. В одной компании ученых он представлялся сотрудником Бурятского филиала Сибирского отделения АН СССР и собирал автографы присутствующих. Во второй ссылался на подписи, собранные в первой, и объявлял себя ассистентом знаменитого в ту пору академика А.Г. Спиркина. В третьей и вовсе выливал себе за пазуху компот, а затем начинал разглагольствовать о бессмысленности жизни.
Закончилось все это тем, что в 1978-м Абай отправился в путешествие по союзным республикам — якобы в этнографическую экспедицию. Цель у него была одна — найти материал для сенсации. Абай тогда уже понимал, что может манипулировать сознанием чужих людей. Но сам он, увы, на роль гуру не тянул. И тут ему кстати подвернулся Мирза — молчаливый и странный человек с темным прошлым. Объявив 48-летнего бродягу целителем и пророком, Абай взял его с собой в Москву.
«Любопытные инструкции дал Борубаев дервишу, когда повез его в столицу: меньше говорить, принимать важную осанку, Бога называть Космосом» — так пишет в своей книге «Преступления времен социализма» Федор Раззаков. Как эти слова напоминают инструкции, данные Остапом Бендером Кисе! «Молчите. Иногда для важности надувайте щеки». Впрочем, у двух киргизских авантюристов цель была поинтереснее, чем поиск каких-то бриллиантов…
КЛАДБИЩЕ ТЩЕСЛАВИЯ
В Москве Абай первым делом стал водить Мирзу по своим знакомым. В их числе оказался преподаватель авиационного института Владимир Пестрецов и его студенты. Вот как описывал встречу с Мирзой один из них, Гриша Бушмакин: «Я был в гостях у Пестрецова. Вижу, входит странный пожилой азиат. Одежда в заплатках, на шее — бусы с колокольчиками. Целовал нам руки. Вышел, бормоча с акцентом: „Хороший ребята, хороший Москва“. Пестрецов тут же спросил наше мнение о нем. Каждый сказал что-то восторженное. Я, не желая отстать, тоже что-то придумал».
Бушмакин был не единственным, кто «не желал отстать». Слава Мирзы росла, а вместе с ней и слава Абая, представлявшегося переводчиком новоявленного экстрасенса. Скоро вокруг авантюристов образовался круг последователей — преподавателей столичных вузов (в основном женщин с неустроенной личной жизнью), ученых и студентов.
Сначала общение сводилось к бесконечным туманным разговорам и распитию водки, которую Абай называл «чистой энергией». Затем предприимчивая парочка стала обещать своим слушателям чудеса, которые можно увидеть на родине Мирзы, в киргизском городке Бируни.
Заинтриговав московскую публику, компаньоны вернулись в Среднюю Азию, где основали подобие дзен-буддийского монастыря. Там они вскоре начали принимать посетителей из Ташкента, Москвы, Ленинграда, Вильнюса. Экстрасенс обещал излечить своих учеников от всех болезней и раскрепостить их. И, что самое интересное, у него получалось! Методы, которыми пользовались Мирза и Абай, были, как правило, придуманы ими самими.
Приведем два свидетельства. Венера Нигматулина: «Мирза отправлял людей на рынок в Ош заниматься дервишизмом, то есть просить милостыню. Люди проходили через жуткое унижение». Елена Ивашина, лектор МГУ, на допросе после убийства Талгата: «Мирза посадил меня на пол в своем доме и кормил хлебом с рук, отламывая его по кусочку. Никто так не обращался со мной до тех пор! Потом я стала ему говорить о своей жизни, о том, как мне страшно, о судьбе. И меня осенило: я стала передатчиком его мыслей! Он внушал, а я говорила. Потом начался энергообмен». В ответ на просьбу уточнить, что имеется в виду, Ивашина уточняет: «Он овладел мной».
Практиковались и другие методы: омовение голышом в мелком арыке на глазах у всей деревни, групповой секс и даже похороны! Всех желающих раскрепоститься закапывали в гробах на кладбище Султан-Баба и оставляли на несколько часов (жертва не знала, когда ее выкопают). Для дыхания была предусмотрена трубка.
Разумеется, советским гражданам, полузадушенным моральным кодексом, это не могло не нравиться: переживая новый опыт, пусть даже негативный, они действительно раскрепощались. А после, уезжая от Мирзы, оставляли ему все деньги и ценности, имевшиеся в наличии. Абай эту практику поощрял и говорил, что деньги пойдут на открытие института изучения человека. Что могло привести в эту компанию Талгата — всенародного любимца, окруженного славой и поклонницами? Ему было просто интересно…
Джо и после
Доктор психологических наук Б. Карвасарский из НИИ имени Бехтерева, в свое время занимавшийся феноменом Мирзы, интерес Талгата к двум мошенникам объяснил очень просто. В своем интервью «Литературной газете» он назвал Мирзу и Абая «проективными личностями». «Они были настолько лишены ярко выраженных свойств, что люди с воображением старательно дорисовывали себе их образы. А они старались общаться как раз с такими людьми».
На эту удочку попался и Талгат. Увидев Мирзу и Абая в 1979-м, он спроецировал на них собственные духовные искания. Он видел, какими просветленными уезжают люди от Мирзы. Слышал рассказы Абая о будущем институте человека, в котором будут исследоваться паранормальные способности организма. Он не одобрял многих поступков Абая и Мирзы, но надеялся, что это просто этап и скоро все наладится.
В 1981 году Талгат в очередной раз стал главным кинозлодеем страны, сыграв индейца Джо в «Приключениях Тома Сойера». Ни параллельная работа над серьезным фильмом «Волчья яма», ни сценарии мультфильмов, написанные Талгатом и поступившие в работу, не смогли поправить дела. Индеец Джо снова приступил к своим бессистемным духовным исканиям — решил снимать кино. Не обычное игровое. «Он хотел перевести кино на новый уровень, снимать так, чтобы пленка стала носителем внутренней энергии человека. И чтобы эта энергия шла в зал и снимала у зрителей агрессию» (Игорь Гамаюнов, «Литературная газета»).
Результатом этих экспериментов стала короткометражка «Эхо», снятая Талгатом по собственному сценарию. Главные роли исполняли… Абай и Мирза!
Талгат показывал это кино всем своим друзьям и спрашивал, чувствуют ли они на себе биополе Мирзы. И те, не желая «отстать», говорили, что да, что-то такое они чувствуют. Единственным человеком, который сохранял здравый рассудок в этом метафизическом угаре, была жена Талгата — Венера.
Похищение Венеры
Нигматулин был женат трижды. Его первая жена, певица Лариса Кандалова, и вторая, актриса Халида Хасанова, отзываются о муже тепло, несмотря на то что оба брака не продлились долго и перемежались (по слухам) частыми сторонними увлечениями Талгата. С Венерой Ибрагимовой актер познакомился на съемках «Провинциального романа». Красивая девушка и талантливая актриса не испытывала недостатка в поклонниках. Поэтому, завоевав ее благосклонность, Талгат решил действовать наверняка.
Он был старше Венеры на 15 лет и пользовался на студиях авторитетом. Он часто помогал своей избраннице решать чисто бытовые проблемы — например, на съемках переселял ее из дешевых гостиниц в хорошие. И для этого часто просил у Венеры ее паспорт.
«Однажды во время съемок фильма „Чужая пятерка“ Талгат, как обычно, исчез на полдня с моим паспортом, — рассказывает Венера. — А потом приехал на студию на „Москвиче“, салон которого был усыпан сотнями цветов. Он сказал, что надо ехать. Я доверилась ему и, как была в съемочном платье, поехала».
Талгат отвез Венеру в загс, где уже было составлено свидетельство о браке. «Меня спросили только, какую фамилию я хочу — свою или мужа. Я хотела оставить девичью, но Талгат стал меня умолять, говорить, что еще успею прославиться и под его фамилией, и я уступила». После свадьбы Талгата в его отношениях с Абаем и Мирзой наметился раскол.
Венера, девушка здравомыслящая, часто подмечала несоответствия между словами и делами Абая, критиковала его и отказывалась принимать участие в мероприятиях «школы сущности». Именно такими словами называл теперь Абай свое начинание. Ученикам школы запрещалось «критиковать действия Учителя даже мысленно» — это слова из исповеди Гриши Бушмакина.
Естественно, Абай попытался осадить строптивую Венеру и поссорить молодоженов. Однажды он встал у нее за спиной и рукой начертил над головой Венеры крест — как бы отсекая девушку от связи с Космосом. На многих учеников эти действия произвели эффект. Но не Талгата. Он лишь задумался над тем положением, которое заняли Абай и Мирза в его жизни. Назревал конфликт.
Преступление…
К 1984 году всем знакомым Абая и Мирзы, в том числе и Талгату, стало ясно, что никакой институт человека они не откроют. Поток пожертвований иссякал, былые последователи увлеклись новыми веяниями. Тем не менее у Абая еще оставалась верная тройка учеников и по совместительству телохранителей: Пестрецов, Седов и Бушмакин. Все трое занимались карате, однако до титулованного Талгата им было далеко.
В начале 1985-го, взяв с собой эту троицу, Абай и Мирза отправились в Литву — якобы выколачивать дань из зарвавшихся учеников. Впрочем, мошенникам были больше нужны не деньги (Мирза к тому времени и так собрал астрономическую сумму в 50 тысяч рублей). Абай хотел восстановить свое влияние: у него в Литве обнаружился серьезный конкурент. Бывший ученик Абая — физик Валентас Мураускас создал прибор, якобы измеряющий силу биополя человека.
Бывшие ученики Мирзы стали частыми гостями в лаборатории физика. Уже из Литвы Абай позвонил Нигматулину, который собирался вылетать в Кишинев на съемки фильма «Сергей Лазо». Абай упросил его приехать в Вильнюс и помочь разобраться с отступниками — в последний раз.
Решающим доводом стала просьба Абая привезти фильм «Эхо». Терзаемая плохими предчувствиями, Венера Нигматулина не хотела отпускать мужа в Вильнюс. Но Талгат говорил, что едет лишь на два дня, а потом вылетает в Кишинев на съемки фильма «Сергей Лазо». И вообще, это будет его последняя встреча с Абаем. Увы, слова оказались пророческими…
В Ташкенте судьба дала актеру еще один шанс: он опоздал на свой рейс. Однако начальник аэропорта, давний поклонник творчества Нигматулина, на личной машине отвез его на взлетную полосу и буквально втиснул в самолет. Дальше события развивались стремительно. Вечером 10 февраля чемпион Узбекистана по карате Талгат Нигматулин отказался принять участие в физической расправе над Валентасом Мураускасом.
Еще один из недавних последователей Абая, театральный режиссер Игорь Николаев-Каленаускас, бывший в тот день у Валентаса, так описывал драку: «Абай и его боевики воевали уже не первый день. К тому времени, как они пришли к Валентасу, успели войти во вкус. Абаю достаточно было тихо сказать „Ериша“, как Бушмакин безропотно нападал на любого. Так вышло и в этот раз. Но Талгат вмешался — повыталкивал всех, кто был, в подъезд, кроме самого Валентаса. Меня били уже на улице. Талгат и там пробовал нас разнимать».
В квартиру приятеля Абая, художника Андрюса Каленаускаса, Талгат вернулся раньше остальных карателей. И те, когда вошли, застали Талгата мирно сидящим в кресле. Разозленному Абаю нужно было сказать лишь одно слово, чтобы началась кровавая развязка. Он сказал: «Бейте».
Вот как впоследствии описывал это побоище Гриша Бушмакин в своей исповеди, составленной в следственном изоляторе: «Сначала мы думали, что это какое-то новое испытание. Я не верил, что Талгату может быть плохо. Мне казалось, стоит Мирзе взмахнуть рукой — и Талгат станет как новенький, и мы сядем и поговорим… Потом мне уже стало жалко Талгата, но со мной происходило что-то странное. Я не хотел бить, но бил, потому что били все. Я слышал команды Абая, и мне казалось, что в моем мозгу возник маленький Абай, руководящий моими движениями. В глазах был туман, я почти ничего не видел вокруг. Было такое ощущение, что в душе что-то ломается. Когда все кончилось, я буквально упал на диван и уснул».
Кончилось все, впрочем, нескоро. Талгата били в течение десяти часов, с перерывами на чай и коньяк. Избиваемый молчал. Однако шум драки и громкие возгласы убийц разбудили соседей. Посреди ночи на квартиру Каленаускаса прибыл наряд милиции. Убийцы спрятали Талгата в ванной, а служителям порядка сказали, что отмечают защиту диссертации…
Скончался Талгат утром 11 февраля. На его теле было обнаружено 119 ран, 22 из которых пришлись в область головы. Почему обладатель черного пояса до последней минуты не то что не защищался — даже не кричал? Почему с виду вменяемые люди смогли совершить зверское убийство? Пролить свет на эту тайну отчасти помогают слова индийского философа Джидду Кришнамурти, которые Абай регулярно повторял своим последователям: «С тех пор как Учитель изобьет ученика, тот становится главным учеником». Как следует из показаний Пестрецова, Седова и Бушмакина, они свято верили своему лидеру и всерьез считали, что помогают Талгату перейти на новый уровень посвящения. Актер не защищался, вероятно, из тех же соображений. Что касается Абая и Мирзы, то они свои мотивы раскрыли на суде.
…и наказание
Суд над убийцами начался фарсом: Абай и Мирза, не сговариваясь, начали симулировать сумасшествие, надеясь уйти от ответственности. Но закончился суд трагедией: Гриша Бушмакин, студент МАИ, на следственном эксперименте сошел с ума по-настоящему — сел на пол, закатил глаза и больше не пришел в себя.
Дело получило огласку, а Мирза сознался во всем (то ли всерьез, то ли продолжая играть сумасшедшего): и в симуляции экстрасенсорных способностей, и в организации притона под видом монастыря. Также он признался, что завидовал Талгату и боялся его. «Абай сказал, что найдет нам особняк в Москве и мы будем жить там в окружении учеников, которые станут на нас работать».
Однако Абай боялся, что Талгат взбунтуется и своим влиянием воспрепятствует исполнению плана. Потому, со слов Мирзы, они и убили Талгата чужими руками — боялись его. Вот так.
Двадцать лет спустя
Убийцы понесли наказание, получив по 12 лет в колонии. Финал истории потонул в потоке разгромных статей. Взяв убийство Талгата за отправную точку, пресса во главе с «Человеком и законом» начала планомерную травлю людей, занятых духовным поиском, а заодно и тех, кто увлекается восточными единоборствами. Секции карате объявили «оплотами японского милитаризма», Талгата и его убийц окрестили сектантами и «сеятелями ядовитых злаков антикоммунизма». Под горячую руку советских журналистов в разгар травли попали даже НЛО и вампиры!
Масса зрителей, до тех пор любивших Талгата, разочаровалась в нем. Конечно, фамилия актера и теперь на слуху — во многом благодаря его семье. Венера Нигматулина каждый год организует в Алма-Ате кинофестиваль «Звезды Шакена». Дочь Талгата и Венеры, Линда, в прошлом году снялась в историческом блокбастере «Кочевник» (плод сотрудничества Голливуда и Казахстана). Его сын от второго брака, Саид Дашук-Нигматулин, сыграл в комедии «Даже не думай». Однако обстоятельства гибели актера стали постепенно забываться. И Талгат-человек уступил место Талгату-Малышу…
Остается надеяться, что когда ты в очередной раз будешь смотреть «Пиратов XX века», то вспомнишь, что Талгат Нигматулин не был опереточным злодеем. Он был яркой звездой своей эпохи, сгоревшей почти без остатка. Что, впрочем, свойственно звездам.
Материал был впервые опубликован в январском выпуске журнала MAXIM в 2006 году.
