Шпион с золотой битой: невероятная жизнь спортсмена и разведчика Морриса Берга

Моррис Берг, или Мо Берг, родился в семье украинских евреев в Нью-Йорке в 1902 году. Это были эмигранты еще дореволюционной волны, вполне зажиточные. Отец Мо был аптекарем, а мать — прилежной домохозяйкой. Семейство проживало в Гарлеме, где тогда еще было мало черных иммигрантов, а преобладали еврейские и итальянские семьи небольшого достатка.

Однако вскоре в Гарлем начали мигрировать темнокожие искатели лучшей доли с юга, и фармацевт забеспокоился. Папаша Берг затянул пояс, вскрыл все кубышки и перевез семью в Роузвилль, респектабельный район Ньюарка, который уже тогда был городом-спутником Нью-Йорка. Для Мо это означало конец веселым уличным тусовкам и начало обучения в католической школе вместе с набожными белобрысыми мальчишками из зажиточных семейств.

Однако Моррис и тут сумел найти себе отдушину: он записался в бейсбольную команду Методистской епископальной церкви Ньюарка. Спорт захватил Мо, он оказался на редкость талантливым игроком. В шестнадцать лет Моррис Берг вошел в «команду мечты», которая была составлена из самых многообещающих бейсболистов-­юниоров Ньюарка.

Лингвист на первой базе

После школы Мо поступил в затрапезный Университет Нью-Йорка, из которого через год перевелся в престижный Принстон. Старший Берг не жалел денег, а младший, в тот момент игравший в университетской бейсбольной команде на первой базе, думал только о том, как бы набрать больше хитов*. Сказать по правде, папашу это нервировало.

Впрочем, на тот момент увлечение бейсболом, по большому счету, не мешало учебе. Мо был способным, он с легкостью сдавал все экзамены, несмотря на спортивные рекорды, и тут старику Бергу не на что было жаловаться. В своей дисциплине — современная лингвистика — молодой Берг был великолепен. Он знал семь языков, а также древние латынь и санскрит. Кстати, именно на латыни Моррис переговаривался со своим коллегой-лингвистом на бейсбольном поле, когда обсуждал стратегию игры. Никто из противников не мог похвастаться таким академическим уровнем, и код ни разу не был раскрыт.

Такие лингвистические выкрутасы привлекали внимание к молодому спортсмену. Уже тогда многие девушки с потока были от него без ума. Но большей частью это были платонические увлечения. Конечно, спортивное братство хоть как-то сокращало непреодолимую дистанцию между отпрыском аптекаря, с трудом оплачивавшего учебу сына, и детьми американской элиты, чье будущее уже давно было оплачено и предрешено.

Однако дистанция оставалась. Берга, несмотря на все его старания, никогда не приглашали на модные вечеринки золотой молодежи. Это было очень чувствительно, и юноша делал вид, что его ничто не интересует, кроме бейсбола.

26 июня 1923 года состоялся исторический бейсбольный матч между Принстоном и Йелем, на котором Берг показал такой класс, что его заметили рекрутеры из Профессиональной лиги. Сразу же после матча ему был предложен контракт на игру в команде «Бруклин Робинз». За год Бергу обещали бас­но­слов­ные для аптекарского сына 5 тысяч долларов (72 тысячи по современным ценам). Моррис подписывает это заманчивое соглашение, после чего отец надолго отказывается общаться с ним. Он не может простить сыну, что деньги, которые пошли на его образование, были «выброшены на ветер»: карьеру спортсмена отец не одобрял.

«Этот „спорт“, в котором выигрыш организуется за деньги букмекеров, эти надутые как воздушные шарики атлеты, прыгающие как чертики из коробочки на потеху публике… Они не успеют оглянуться, как их увезут в госпиталь из-за отказа сердца, и они станут инвалидами, еще не дожив до старости, их будущее темно и печально», — напишет старший Берг своему сыну в письме перед своей смертью. Обида отца будет с Моррисом Бергом до конца его жизни. Возможно, именно «отцовское проклятие» станет главным двигателем в этой странной, изломанной судьбе, когда талантливый и умный человек метался между странами и континентами, как будто стараясь доказать всему миру, что он великий, таинственный, непризнанный герой, всегда нечто большее, чем он был на самом деле.

Профессиональная лига

Но пока до всего этого героического драматизма было далеко. В 1923 году Моррис просто наслаждался своей восходящей славой. Однако первый сезон тренировок в команде показал, что профессиональный спорт кардинально отличается от студенческого. В первый же год с рейтинга.337 Берг скатился до .187. Тренер утешал его, говорил, что поначалу это нормально, надо работать дальше.

Однако Мо, который уже привык к череде удач и всеобщему восхищению, никак не хотел тренироваться в хвосте команды. Он решил: если не судьба стать великим бейсболистом, надо осуществить другую мечту. Мечтой этой стало путешествие в Европу и обучение в Сорбонне. Наверное, папаша Берг сменит гнев на милость, когда узнает, что его сын стал французским академиком!

В октябре Моррис оказался в Париже. У него было достаточно денег, чтобы снять студию с видом на вожделенный университет и записаться сразу на 32 курса Сорбонны. Бывший бейсболист начал с восторгом вести парижскую студенческую жизнь. Проснувшись, он отправлялся в ближайшую кофейню, где просматривал все доступные газеты (привычка, которая сохранится у него до самой смерти), потом шел на занятия, вечером гулял по городу, знакомился с девушками, представлялся то студентом, то сыном американского миллионера…

Романы эти он старался закончить очень быстро, чтобы девушки не успели выяснить правду: студент Сорбонны всего лишь учится на платных курсах, а «миллионов» папы хватит от силы на три ближайших месяца… К концу декабря так и вышло: Мо осознал, что при существующих тратах очень скоро его ждет классическая парижская нищета, которую он успел повидать в студенческой среде.

Чудесный поворот судьбы и новые перспективы, на которые он так надеялся на новом месте, не спешили себя проявлять. Что было делать? Вернуться обратно и сдаться на милость тренера, который все еще ждал его на тренировки в начале нового бейсбольного сезона? Это было слишком горько. Мо решил еще разок сменить обстановку и отправился путешествовать в Италию и Швейцарию. Вдруг счастливый случай найдет его там?

Да, красоты Италии и горный воздух Швейцарии были великолепны, однако все, что сумел сделать Берг в этих классических пейзажах, — это растратить остатки своих сбережений. Писать отцу было слишком унизительно. На всем земном шаре оставалось лишь одно место, куда Моррис мог поехать, — тренировочный лагерь «Бруклин Робинз» во Флориде.

Почти сразу после появления Берга на тренировке его тренер убедился, что амбициозный ученик потратил каникулы вовсе не на совершенствование мастерства. Еще до начала сезона в «Бруклин Робинз» приняли решение, что им больше не нужен этот игрок и списали его в Малую лигу, в одну из середнячковых команд. Это был еще один удар по самолюбию Мо. Однако куда ему было идти?

Поначалу он сгоряча пообещал бросить бейсбол, но потом одумался и пошел играть с «малышами». В начале сезона 1924 года у него взыграла та самая спортивная злость, которой пытался добиться его первый тренер, и Берг показал замечательный рейтинг —.311. К 1925 году он закрепил этот результат, и к нему снова начали присматриваться коучи из Профессиональной лиги. 1926 год Берг начинает в команде «Уайт Сокс» уже как профессионал.

Дальше следуют несколько действительно триумфальных лет. Первый тренер оказался прав: усиленные занятия делают чудеса. К тому же Берг нашел свое амплуа — он становится одним из лучших кетчеров тех лет.

Рождение шпиона

Дальнейшее десятилетие проходит под знаком борьбы между невероятным стратегическим талантом кетчера, которым Берг, безусловно, обладал, и его роковой неспособностью набирать хиты после травмы колена в 1930 году. Все новые и новые команды соблазнялись его славой, однако под конец сезона, когда рейтинг Берга зачастую не дотягивал до.200, сдавали его следующему тренеру, который тоже надеялся на чудо. Моррис стал кем-то вроде свадебного генерала. Кажется, эта роль его вполне устраивала.

Любовь болельщиков к Бергу подогревала его невероятная эрудиция: однажды он участвовал в радиовикторине, в которой ответил абсолютно на все вопросы ведущего и получил официальное звание «Самый интеллектуальный человек, который когда-либо играл в бейсбол».

Возможно, именно в этом качестве его пригласили в поездку по Японии в 1934 году, в которой участвовали все звезды бейсбола того времени. Роль свою Берг выполнил замечательно: японцы были совершенно сражены, когда один из американских спортсменов вдруг обратился к ним с приветственной речью на их родном языке.

Поездка эта значилась как тур «дружбы и популяризации бейсбола». Моррис Берг выполнил в этом путешествии свое первое спецзадание. Биографы до сих пор спорят, было это инициативой нашего героя или заранее оговоренной секретной миссией американских спецслужб.

Факты таковы: пока основной состав американской бейсбольной «команды мечты» разыгрывал очередной показательный матч в японской столице, Берг, сославшись на плохое самочувствие, отправился навестить дочку американского посла, которая лежала в местном госпитале. Согласись, довольно странная задача для спортсмена, который, конечно, перемолвился с послом во время торжественной встречи бейсбольной делегации, но все-таки его дочку не видел ни разу в жизни. Зайдя в госпиталь, Берг сел в лифт и поднялся на крышу здания, которое является одним из самых высоких небоскребов Токио. Оттуда, вынув из кармана портативную камеру, Моррис подробно снял панораму японской столицы. А потом, так и не повидав девушку, уехал.

Вернувшись в Америку после японского путешествия, Берг, как пишет Давидофф, один из его основных биографов, «получил очередную увольнительную из бейсбольной команды и отправился в поездку по Корее, Филиппинам и России». Снимал он там красоты своей ручной видеокамерой «исключительно по собственной инициативе» или просто не смог устоять перед охотой к перемене мест? Никто об этом не знает, так как Берг никогда не раскрывал подробностей своего путешествия.

Вполне возможно, что японское приключение, пара интрижек с местными девушками, о которых, посмеиваясь, вспоминали его коллеги, звезды бейсбола, снова возбудили в Моррисе страсть к путешествиям по неизведанным странам, где никто ничего не знает о нем и можно врать с три короба на нескольких языках, притворяться суперагентом и завершать любые романы неожиданным отъездом.

К весне 1935 года у путешественника закончились средства, и он опять вернулся в привычную бейсбольную колею. На этот раз Берг даже не пытался совершать прорывов. Он старался как можно меньше выходить на поле и в 1940–1941 годах выступал уже в качестве тренера.

Агент УСС

После японской атаки на Перл-Харбор США оказались вовлечены во Вторую мировую войну. Именно в этот момент в Управлении стратегических служб (позже — ЦРУ) всплыла запись из Токио, которую когда-то сделал Берг. Эти материалы стали невероятно актуальны, а их автор с его знанием языков и энциклопедическим образованием превратился в ценный ресурс.

Один из биографов Берга считает, что бейсболиста порекомендовал в УСС Нельсон Рокфеллер, с которым кетчер познакомился на светском мероприятии. Внук знаменитого магната был очарован легкостью, с которой спортсмен вращался в обществе (ведь обычно атлеты не могут связать и двух слов). Так или иначе, 5 января 1942 года Моррис Берг был вызван в основной офис управления, где ему предложили службу на благо родине и специальную миссию в Латинской Америке.

Берг принял предложение без раздумий. Сбывались его самые дерзкие фантазии — быть действующим шпионом в экзотических странах! Впрочем, первая миссия оказалась весьма скучной. В Латинской Америке в тот момент совершенно ничего не происходило.

В 1943 году Берг подал заявление о переводе на передовую. В управлении поддержали просьбу и определили Морриса в оккупированную Югославию — собирать информацию о силах Сопротивления, которые Америка собиралась финансировать. Ночной парашютный десант, военное положение, общение с самыми странными личностями в Белграде… Прирожденный бродяга прекрасно со всем этим справлялся.

К тому же кабаки, лучшие гостиницы, транспорт — все, за что раньше ему приходилось платить самому, теперь было за счет управления. Да еще и пачка денег на специальные расходы в кармане! Первая миссия агента Берга закончилась составлением подробного досье на Тито, который был объявлен самым перспективным лидером Сопротивления. Кто знает, как сложилась бы судьба Югославии, если бы Моррис выбрал другого лидера…

Управление было довольно его работой. Перспективному агенту доверили более сложную и ответственную миссию. Берг стал частью проекта AZUSA, в ходе которого американские агенты вычисляли самых талантливых физиков и специалистов по ракетным технологиям на оккупированных территориях и предлагали им иммиграцию в США. Это было своего рода соблазнение самых интеллектуальных людей Европы. Миссия психологическая, высокобюджетная и требовавшая недюжинной эрудиции. Но внутри этого гуманистического проекта скрывалось еще более секретное и совсем уж дьявольское задание. Общаясь с европейскими физиками, Берг должен был выследить знаменитого немецкого ядерщика Вернера Гейзенберга, определить, насколько его группа близка к созданию атомной бомбы, и… обезвредить «доктора Зло», если в том будет необходимость.

Гитлер и ядерная бомба

В 1944 году с пистолетом в кармане и капсулой цианида, вшитой в воротничок, Берг появляется в лобби одного из отелей Цюриха. Моррис сопровождает самого Гейзенберга, они весьма оживленно беседуют. Парочка заходит в бар, Моррис смеется и похлопывает ученого по плечу. Вернер даже не подозревает, что его жизнь только что висела на волоске, но теперь опасность миновала.

До этого Моррис посетил научную конференцию, на которой немецкие и швейцарские физики много и с удовольствием говорили о квантовой теории, однако ни слова не сказали о ядерной программе. Достаточное ли это доказательство того, что фашистская Германия пока далека от создания бомбы? Берг сомневался. Он поднял все свои связи и добился приглашения на торжественный ужин после конференции. В ходе ужина Моррис, представившись американским туристом, со свойственным ему обаянием очаровал Вернера и, как будто не желая прекращать чрезвычайно интересный разговор, проводил его до отеля.

Во время этой прогулки Гейзенберг совершенно откровенно рассказал, что ему, как человеку, противен фашистский режим, он даже рад, что поражение неизбежно, однако, как немец, он этим фактом глубоко опечален. Его страна обречена на очень большие страдания. «Неизбежное поражение» смягчило Берга. «Доктор Зло», который находится в шаге от создания атомной бомбы, не стал бы так говорить.

Моррис, который вообще-то ни разу в жизни не убивал человека и плохо представлял себе, как выполнить задание, с радостью выдохнул и заказал себе выпивку в баре отеля. Остаток вечера они проболтали о бейсболе — беспроигрышный конек Берга. Говорят, как-то раз он «заговорил» бейсболом самого Эйнштейна, и ученый, смеясь, объявил, что скорее Моррис поймет теорию относительности, чем он — правила этой шайтанской игры.

Берг доложил начальству о выполнении задания, а 25 апреля 1945 года вернулся обратно в Америку и вскоре уволился из УСС.

Темные годы бывшего агента

Увольнение Берга из управления сопровождалось довольно странными обстоятельствами, почти скандалом. Официально известно, что в конце 1945 года, уже после того, как Моррис перестал состоять на службе у УСС, его наградили медалью Свободы. Однако Берг отказался от награды. Он никогда не говорил о своих мотивах.

Тем не менее некоторые его знакомые рассказывали о больших проблемах, которые возникли у Морриса сразу после возвращения из Европы, когда начальство потребовало от него отчет о расходах. Сбор чеков из ресторанов, счета за отели — разве такая мелочность подобает спецагенту на суперсекретном задании, даже если его расходы слегка превышают разумные пределы? Видимо, УСС никак не впечатлили таинственные намеки Берга на то, что «в некоторых случаях молчание стоит дорого», и «суперагента» сухо уведомили о прекращении сотрудничества, так как оно обходится очень недешево.

То, что происходило в последующие двадцать лет, — история поучительная и печальная. Берг погрузился в психопатическое расстройство личности. Всем своим друзьям и знакомым он продолжал представляться как действующий специальный агент, точнее, намекал на это. Когда Морриса спрашивали, чем он занимается, тот подносил палец ко рту с многозначительным выражением лица.

Однако он не делал абсолютно ничего, несмотря на многочисленные предложения заняться тренерской работой, преподаванием, переводами. По большому счету, он жил, переезжая от друзей к родственникам и обратно. Поначалу многие были рады видеть его, ведь он сохранял ясность ума и приятность в общении. Берг обожал внимание к своей персоне. Он постоянно сыпал историями о европейских знаменитостях, и непонятно было, то ли это его бурная фантазия, то ли правда.

Когда «визиты» пошли на второй круг, а рассказы стали напоминать бред величия, многие знакомые отказались от назойливого старикашки. Даже родной брат в конце концов выгнал его из дома. В итоге последние свои годы Моррис провел в доме сестры, которая по-женски жалела и терпела его. 29 мая 1972-го он умер, получив бытовую травму из-за падения с лестницы. Сестра отвезла его прах в Израиль и развеяла там, так что место последнего упокоения Морриса Берга так же таинственно и неопределенно, как и его жизнь.