Для удобства разложим хронологию событий по ключевым этапам — так будет понятнее и тебе, и археологам будущего, которые раскопают твой компьютер лет этак через триста.
Часть 1
1980-ые
Советская Москва — так же, как и современная — опережала остальную Россию по многим параметрам, в том числе и по первым протоклубам: «Молоко», «Времена года», ДК МАИ развлекали местную молодежь уже в середине-конце 80-х. Там можно было встретить людей, знающих толк в правильной музыке (на тот момент «правильной музыкой» была группа Depeche Mode, а также все то, что не крутили по Гостелерадио), носивших клеш и, честно говоря, понятия не имеющих, что такое настоящий, модный клуб. В общем, если тебе сейчас около сорока—пятидесяти, ты, скорее всего, один из тех парней.
1990-ые
На протяжении дремучих 90-х годов клубная жизнь Москвы представляла собой сложное переплетение бандитских разборок и богемных вечеринок, милицейских рейдов (знаменитые «маски-шоу») и пятен крови на танцполах, пластмассовых стульев в актовых залах и различных ДК, первых шагов самых известных отечественных диджеев и неловких музыкальных экспериментов со всем, с чем только можно — от техно, хауса и транса до хардкора и Богдана Титомира.
Город, только-только освободившийся от оков самоизоляции, пробовал, проверял, что можно, что на грани, а что нельзя ни при каких обстоятельствах. Публика рафинировалась, выкристаллизовывалась, кто-то погибал, кто-то делал большие деньги, кто-то делал себе имя — наверное, клубная история Москвы была калькой истории новой капиталистической России в целом: долго терпели, стояли на месте, а потом — раз! — и погнали догонять Запад семимильными шагами, спотыкаясь, чертыхаясь, без какой-то планомерной эволюции. Именно в 90-е годы страна получила такие проекты как рейв «Гагарин-пати», уникальный «Птюч», пацанский «Титаник», культовая «Пропаганда», ноторный Hungry Duck, демократичный «Китайский летчик Джао Да»и много-много чего другого.
На танцполах правила рейв-культура: в 1992-м в одноименном саду открывается «Эрмитаж». Там, наряду с концертами и арт-перфомансами начинают устраивать первые, зачаточные рейв-вечеринки — это когда много (очень много — несколько тысяч) человек собираются на улице, на складе или в стенах одного клуба, часто на многоуровневых танцполах, и нещадно отрываются под какой-нибудь хардкор-техно. Культура получила развитие в клубах Manhattan Express и Московский дом молодежи (более известный как «МДМ»): девушки с красными и зелеными волосами, тонны кислоты, брутальные «Док Мартинсы» и кожаные штаны, наконец, энергетические напитки — точнее, то, что тогда ими считалось, то есть невнятная химическая дрянь, которую юные неразборчивые рейверы глушили поутру в ожидании открытия метро, напряженно выглядывая проходящие мимо наряды милиции.
Буйство мозга и тела достигло своего максимума в дичайшем Hungry Duck — «Голодной утке»: открытый под конец 1995-го бандой чеченских бизнесменов, он стал местом встречи и попоек всех тогдашних московских экспатов, которые откровенно и по нескольку раз за ночь эксплуатировали наивность местных девушек, надеявшихся (обычно впустую) встретить «правильного» лондонца и навсегда уехать из этой страны. Стоит сказать, что куда чаще они встречали там секс на одну ночь, побоища, водку в шампанском и даже, чего уж там, выстрелы в потолок.
Кстати, уже тогда, на заре клубной жизни, первые московские тусовщики распробовали энергетические напитки, которые с тех пор являются непременным атрибутом вечеринок. Правда, неразборчивая публика 90-х взбадривалась в основном «старыми», химозными энергетиками, часто не без градуса. Нынешних изысканных коктейлей на основе энергетиков, которыми можно побаловать себя, например, в Солянке тогда еще не было, а алкоголь входил в состав многих энергетиков в формате, так сказать, «два в одном». С тех пор, кстати, бытует известная шутка про «Ягуар», припаркованный у клуба.
2000—2003
В эпоху «гламура», техно, электроклэша, гигантских клубов, мимолетной моды на, прости господи, r’n’b эксперименты перешли на новый уровень: в городе появилось еще больше денег, а в клубах людей развлекали не столько диджеи, сколько цирковые артисты, акробаты и разве что не карлики с подносами известно чего. Гуру клубного бизнеса Алексей Горобий открывает «Шамбалу» — первопроходец клубов для «мажоров», компанию которому составляют Jet Set, First и «Министерство».
Из заметных трендов того периода — привоз Franz Ferdinand (а еще старины Игги, Sparks и пр.) в гиперогромный «Б2», увлечение Москвы французским коммерческим хаусом («Министерство», Circus), уже упомянутый гламур со стразами (все клубы высшей лиги), повальная любовь к техно («Флегматичная собака», «Город», «Микс») и, конечно, гигантизм (Zona, Gaudi). Отдельного упоминания заслуживает клуб «Микс» — по сути, первый настоящий техно-клуб, открытый в 99-м и на восемь лет собравший под одной крышей людей, фанатеющих от техно и неповторимой атмосферы вселенской дружбы.
2004—2007
Докризисная Москва, с большими деньгами и «битыми Ferrari на Софийской набережной» — гламурный отдых выходит на новый уровень: открываются Zima, Osen’ и Leto Алексея Горобия, Jet Set Александра Оганезова и знаменитый First. Интересно, кстати, что один из сооснователей последнего, Всеволод Щербаков, начинал довольно прозаично: получил диплом философа и политолога в МГУ и пошел было работать скучным чиновником. Правда, на счастье московской тусовки, довольно быстро понял, что это не его — и отправился трудиться PR-директором, а затем и партнером в открывающийся тогда First.
First не раз признавали «лучшим клубом года», «открытием года» и тому подобными «... года». Клуб видел многое: известна история, когда представитель «еврокавказа» попросил убрать танцующую девушку с тумбы и пустить его потанцевать там в одиночестве. На резонное замечание «извините, но неэстетично как-то будет» он ответил огульной суммой в 10 тысяч долларов. Пустили. Прямым конкурентом First был, конечно, эпохальный «Дягилев», который стал эталоном гламурного клуба: Алексей Горобий собственноручно создал нишу, утвердил там некий имидж — чрезмерно дорогое место для чрезмерно богатых людей — и эффективно этот имидж использовал.
Артем Шлыков — один из первых соучастников открытия знаменитого «РАЯ» — как и многие его нынешние соратники, попал в клубный бизнес из рекламного. Изначально у них была совсем другая цель: развить агентские отношения и расширить сферу влияния, и премиальная аудитория тогдашних клубов, к которой в других ситуациях было просто не подобраться, подходила для этого как нельзя лучше.
«РАЙ» — пионер пространства бывшей шоколадной фабрики «Красный октябрь» — стал «доведенным до абсолютизма» клоном «Дягилева», однако, благодаря сразу нескольким факторам (качественное администрирование, отличнейший дизайн плюс маркетинговые навыки учредителей), его ждал абсолютный успех: на сегодняшний день даже у весьма далеких от клубной темы людей при слове «рай» на ум приходит сначала клуб, и только потом — Эдем, Нирвана и прочие гмар тиккуны. Дэвид Гетта, Боб Синклер — типичные гости тогдашнего «РАЯ», который 2 года назад закрылся и тут же открылся снова под брендом Icon.
Из других значимых заведений, появившихся в то время и ставших настоящей достопримечательностью Москвы, стоит выделить Shop & Bar Denis Simachev — родину русского алкотрэша (читай о жанре далее в разделе «Бонус: что услышать в Москве сегодня») и авторский проект известного русского дизайнера Дениса Симачева, образовавшийся на базе его же мастерской-лофта. Simachev, кстати, здравствует до сих пор (ненадолго прикрывшись в 2013-м) и по-прежнему привечает богему пиццей с лососем и арбузными шотами.
Часть 2
Конец 2007—2009
Чуть позже, уже под кризис, создатели First открыли еще более известный и дорогой Famous, который сразу стал любимым заведением голливудских гостей города: туда приезжали Леди Гага, Дита фон Тиз, Николь Ричи, Орландо Блум, Киану Ривз, даже брутал Микки Рурк — вся тусовка помнит, как он, первый раз приехавший в Россию, вырывал микрофон из рук других гостей и признавался Москве в любви.
Говоря о богатых заведениях города, нельзя не сказать про еще одно место — «Оперу». Изначально открывшийся параллельно с «Дягилевым» в качестве ко-проекта Горобия, он был рассчитан на деток и «околодеток» тех людей, кто свое свободное время проводил именно в «Дягилеве». И если «Опера» отвечала за «мажорные» фан, тренды и балагурство, то «Дягилев» держал марку консерватизма. В итоге, правда, «Опера» (как и все тот же «Дягилев») сгорела при загадочных обстоятельствах, тем самым поставив жирную точку в истории московского гламура.
Одно дело — большой, насыщенный и пафосный Famous, совсем другое — место для себя, с экстремальным для того времени названием «Ванильный ниндзя» (апрель 2008 года). Место было открыто только по четвергам, только для «своих» и только с собственной техно-начинкой. «Ниндзя» оказался уникальным сразу в нескольких плоскостях: там удалось объединить формировавшийся тогда андеграунд и обеспеченных людей из того же Famous (творческая интеллигенция мирно сосуществовала с суровыми дядьками на гелендвагенах с охраной), и там же не столь продвинутая тусовка стала понимать ценность вечеринок по четвергам, которые до этого практиковались разве что в студенческой «Пропаганде».
2011
«Ниндзя» честно отработал 3 года, радуя публику самыми модными техно-диджеями того времени, и закрылся. К тому моменту техно-карту города уже дополнили «билетник» ARMA 17 (2008) и афтепатийный «Крыша мира» (2006) Кирилла Королева — божества для андеграундной тусовки. Но почти ничего не может продолжаться хорошо слишком долго. После кризиса Famous слегка просел, как и все остальные заведения этой лиги — в основном потому, что люди стали меньше гулять и вообще внезапно бережливее. Привлекать на большие площадки много народа стало тяжело.
Здесь, как в хорошей криминальной драме, сработал ранее заложенный прием: вся Москва откровенно соскучилась по маленькому и закрытому «Ванильному ниндзя», в котором можно было хорошо и, главное, относительно недорого отдохнуть. «Ниндзя» открывается снова, и теперь для многих идеальные выходные выглядят так: публика начинает клубный уикенд в четверг в «Ниндзя», а продолжает в пятницу и субботу в той же «Крыше мира».
Есть и еще одно достойное внимания место, появившееся в то время и до сих пор исправно открывающее свои двери раз в месяц—два — Troyka Multispace, по-настоящему имидживое место, с крутыми привозами и стопроцентно закрытым входом для людей, уставших от самого понятия «клуб», но все еще испытывающих необходимость где-то собираться.
2012—2014
The Best Small Room in the World («Лучший небольшой клуб в мире») прошлого года по версии Time Out New York — мы всё еще про «Ванильного ниндзя» — открылся заново и действует до сих пор: 29 августа состоялся запуск 7-го сезона. Главная причина для гордости в среде отечественных клубных мэтров — отсутствие каких-либо четко выраженных внешних влияний на их предпочтения в вопросах музыки, интерьеров и атмосферы. Работает принцип «никогда не повторяйся»: выкинь осточертевшие всем дискоболы и используй вместо них шары с острыми разноцветными силиконовыми шипами, как в новом «Ванильном ниндзя». Странно? Да. Публика не поймет? Поначалу да. Но зато потом это становится главным трендом Instagram (запрещенная в России экстремистская организация).
В 2012 году при участии Кирилла Королева (своего рода альтер-эго Алексея Горобия в андеграунде) открывается Shakti Terrace — удачная попытка совместить видение и культ Королева с аудиторией Горобия: чайная, библиотека, зверский лайнап, самые продвинутые клабберы города и отличная ресторанная площадка.
Забавный, кстати, тренд клубной культуры: сегодня понятия «клуб» стараются избегать. «Ниндзя» вот называют small room, Shakti — терраса, Troyka Multispace — «пространство-трансформер», а месяц назад открывшийся Campus Tanzbar на Трехгорной мануфактуре — «гастрономическое заведение, заточенное на техно-культуру». Но все это не «клуб» в привычном понимании этого слова. Это подчеркивается даже музыкой: в Tanzbar, например, играет медленное техно, которое по неопытности легко перепутать с lounge — под такое не танцуют, под такое едят и вообще прекрасно проводят время, попивая коктейль «E-ON Almond rush + Ром».
По сути, действительно музыкальных клубов высшего эшелона в сегодняшней Москве всего два: это современные клубные консерваторы Soho Rooms и «Артель Бессоница» — свежая идея от не так давно закончившего работу с Imperia Lounge все того же Алексея Горобия (ты уже, наверное, понял, насколько это значимый в индустрии человек), классический клубный проект с прогрессивным отношением к саунду (парни особо гордятся дружбой с Ibiza Global Radio — крупнейшей радиостанцией электронной музыки в мире).
Чуть ниже раскачивается упомянутый ранее Icon (своего рода замена вышеупомянутой «Опере»), за ним — чрезвычайно популярные алкоплощадки Gipsy и Jagger. В остальном — гибридные проекты, оттянувшие на себя аудиторию ночных клубов: рестораны Ginza Project, White Rabbit, Облака, Buddha Bar и, конечно, гламурный ресторан «Сибирь» с не очень понятно откуда вернувшимися пафосными замашками русской аристократии. Из клубов-гигантов — огромная площадка под такие же огромные мероприятия Space Moscow. И, конечно, техноМекки: все тот же «Ванильный ниндзя», «Крыша мира» и заново открывающаяся ARMA.
Сегодня многие уверенно заявляют, что клубная культура в Москве (и заодно стране) медленно, но верно вымирает. Мол, людям стало плевать на музыку, на качество привозов, на героизм промоутеров; клубы сегодня — это просто еще один способ праздно провести время, наряду с дорогими ресторанами, театром или домашним просмотром сериалов. Что, собственно, и культуры-то уже нет никакой. Мы вот думаем, что это не так; нам кажется, что это всего лишь очередная ступень эволюции. Панк тоже хоронили, и не раз. Как и метал, и бритпоп, и набивший оскомину русский рок. Сфера эволюционирует, ищет новые способы проявить себя, удивить своих адептов — и неизбежно сливается с другими сферами. И это нормально.
Русская клубная аудитория привыкла, что ее развлекают, они видели все — Нью-Йорк, Канкун, Дрезден, Берлин, Амстердам, Ибицу — и с ней очень сложно работать и легко «обломать». Сейчас их не удивить Геттой за 200 тысяч долларов за перфоманс. Это не европейцы, которые приходят в клуб уже веселыми — и если их не пустят, они не расстроятся и просто пойдут дальше. Русские стали избирательными, и именно их выбор и предпочтения будут определять, куда будет двигаться клубная индустрия дальше.
Эта статья — часть нашего большого спецпроекта о клубной жизни Москвы. Там тебя ждут откровенные истории ветеранов отечественной клубной жизни, полноценный гид по ночным заведениям Москвы, советы о правильном флирте с девушками в клубной обстановке — и еще уйма другой полезной информации!
Фото: клубы ICON, Солянка; Shutterstock
