Кризис для «чайников»

Шапки долой

О КРИЗИСЕ

Сергей Владимирович, когда мы попытались разобраться в современной экономике, то столкнулись с тем, что прос­тых текстов на эту тему нет. Как вообще получилось, что экономика стала такой запутанной?

Базовые принципы экономики существуют, как минимум, со времен Древнего Рима, и их никто не отменял. Над ними действительно есть круг вещей, которые понять труднее, да и незачем. Это вам не поможет, но отнимет время и сильно испортит жизнь. И кризис, и текущую мировую экономику можно хорошо объяснить на обывательском уровне так, чтобы понять, в каком мире мы сегодня живем.

Тогда начнем с кризиса. Что, собственно, произошло в 2008 году?

Принято говорить, что кризис возник из-за нестандартных ипотечных кредитов в США. Точнее будет сказать, из-за недостаточного контроля государственных органов за деятельностью банков, эти кредиты выдававших. Нестандартные ипотечные кредиты – это кредиты, выдававшиеся заемщикам, которые не могли предоставить все требуемые банками документы. Одним словом, изначально ненадежному заемщикам. В 2001 году таких кредитов выдали на 190 миллиардов долларов, что составило 8,6% общего объема ипотечных кредитов. А в 2005 году объем таких кредитов составил уже 625 миллиардов, или 20% общего объема выданных ипотечных кредитов. К 2008 году их суммарный объем составлял 2,5 триллиона долларов. Все это разворачивалось на фоне устойчивого роста цен на американском рынке недвижимости, позволявшего рассчитывать на быстрый и легкий заработок: покупаешь дом за 300 тысяч при первоначальном взносе в 60 тысяч, через два года дом стоит 380 тысяч, и это означает, что твоя доля в его стоимости возросла до 140 тысяч. Многие простые американцы увидели в этом возможность заработка и стали приобретать вторые и даже третьи дома в инвестиционных целях. Одним словом, на рынке недвижимости надувался очевидный «пузырь». Невозможно объяснить, почему вся изложенная выше схема не привлекла внимания надзорных органов, которые должны были контролировать выдачу этих кредитов. Последовавшие уже после кризиса изменения в американском законодательстве, будем надеяться, не дадут этому повториться. Ну а тогда ситуация накалилась к началу 2007 года: рост цен прекратился, пошли просрочки по выплатам. Спираль начала раскручиваться в обратном направлении. Все стало сыпаться по принципу домино: дефолты банков, падение ценных бумаг по всему миру. Ведь благодаря глобализации сегодня все зависят от всех.

О КАПИТАЛИЗМЕ

Допустим, механизм кризиса понятен, к деталям вернемся позднее. Такой вопрос: этот кризис, который все никак не закончится, все ждут вторую волну, – это крах капитализма?

Про крах капитализма я слышу практически со школы, а некоторые с 1848 года говорят, что призрак коммунизма бродит по Европе. Но увы. С капитализмом как с демократией. Помните высказывание Черчилля? «Это худшая из форм правления, не считая всех остальных, которые еще хуже». Рыночная экономика обладает кучей дефектов, но попытка построить что-то вместо нее провалилась. Система, основанная на человеческом разуме и планировании – даже при наличии суперкомпьютеров, – обречена, поскольку не может предусмотреть всех действий всех экономических субъектов, а тем более угадать будущие технологические рывки. Поэтому нельзя говорить о том, что капитализм себя исчерпал. Можно, например, сказать, что двигатель внутреннего сгорания себя исчерпал, но у вас для этого должна быть альтернатива – или электрический двигатель, или что-то другое. Пока никто не придумал, чем можно заменить рыночную экономику. Китай тридцать лет назад был страной с плановой экономикой – и что? Сегодня это вторая по экономической мощи мировая держава. То есть капитализм за эти тридцать лет стал сильнее уже хотя бы на объем Китая. Индия, где еще недавно была замк­нутая экономика и во многом натуральное хозяйство, активно вовлекается в мировую экономику. Африка на наших глазах входит в товарно-денежные отношения… Я не хочу сказать, что мир не меняется и капитализм вечен. Мир меняется гораздо быстрее, чем это нам кажется. За последние пятьдесят лет он изменился гораздо сильнее, чем за предыдущие пятьсот. Но мы должны четко понимать, что в основе своей рыночная экономика в основе своей неизменна. А кризис – это не крах ее, а закономерный результат развития. Экономика штука большая, там происходит много процессов, возникают диспропорции, нарушения, неравновесия. Кризис – это встроенный механизм восстановления равновесия. Ведь если человек заболел и у него температура, то мы понимаем, что организм борется с болезнью и при правильном лечении скоро поправится.

Ага, а это точно не смертельная болезнь? А то со слов некоторых похоже на то…

Ни в коем случае. Да, этот кризис необычный, такие бывают редко. После американской Великой депрессии в истории трудно найти аналогию. Нынешний кризис уникален из-за нескольких элементов. Он многослойный. Тут и кризис в реальном секторе: в той же Америке или Европе – кризис жилищного строительства, раньше дома строились, а теперь их никто не покупает; кризис в автомобильной отрасли и так далее. В России и Украине металлурги страшно пострадали. В дополнение был кризис финансового сектора: обанкротились банки, страховые компании, которые сами ничего не производят, но опосредуют движение товаров. Причем обанкротились мастодонты – американские банки. В мире сегодня 70% международных расчетов обслуживается в долларах – понятно, что, как только американские банки начинают качаться, мировая финансовая система впадает в паралич. А сверху на все это легла синхронность циклов в разных центрах, та самая пресловутая глобализация. Кризис в Америке спровоцировал падение производства в Китае, а это вызвало снижение спроса на сырье в России, Африке, Бразилии. Параллельно этому развивался долговой кризис в Европе. Все экономические зоны в один момент впали в кризисное состояние. Раньше такое редко бывало. Если в послевоенном периоде в Мексике был банковский кризис, или в Швеции, или рецессия в Германии, то уж США или Япония были на подъеме. А тут все сошлось воедино. Но сказать, что это конец мира, я, конечно, не могу.

Ну ладно, про конец мира – это даже нам понятно, что перебор. Но будет ли когда-нибудь все снова расти?

Если кратко: да. Возьму для примера Китай. Это полтора миллиарда человек. В городах живет половина, семьсот миллионов, и еще миллионов триста в перспективе может переехать из деревни. Это огромный потенциал роста! Китай обладает условно неограниченными трудовыми ресурсами, очень дешевыми и очень исполнительными (пока все не переедут в город и не начнут получать вместо трехсот долларов две тысячи). Все, что можно сделать руками, китайцы делают. Потом этот центр производства куда-нибудь переедет… С начала XIX века Европа была локомотивом. Затем Америка – за счет технологий. Наступил XXI век, технологии есть у всех, и стало выгодно экономить на издержках: все предприятия по производству массовых товаров переехали в Китай. Экономический рост – это естественное состояние системы. Перед кризисом в Штатах нормальными темпами считались 3–3,5% роста ВВП в год. Сейчас, после кризиса, нет и двух процентов. И выкарабкивается из этого Америка (и Европа тоже) медленнее, чем в предыдущие кризисы. Но при этом Китай растет! Даже если никакие другие экономики не растут, а китайская растет на 10% в год – значит, мировая экономика растет на 1% в год. Да, рост получается неравномерный. Но это точно не тупик.

О РОСТЕ

О'кей, кризис – это нормально, а рост экономики неизбежен. Но не получается ли... э-э... ловушка роста? Чтобы экономика росла, мы должны заставлять людей брать кредиты и покупать больше товаров. А вдруг людям в какой-то момент станет ничего не нужно, потому что у всех все будет?

Как вы думаете, сколько процентов населения Земли в настоящий момент полностью удовлетворено? Даже европейцы далеко не все, и американцы далеко не все, не говоря уже об остальном мире. Возможно, точка насыщения в будущем где-то есть. Но, во-первых, в мире полтора миллиарда китайцев, которые хотят жить как американцы. У них есть потенциал не только производства, но и потребления. Во-вторых, в какой-то момент человек начинает ценить свое свободное время больше, чем деньги, и он готов фактически покупать свободное время. Человек не может физиологически съесть больше, чем сколько-то. Вместо еды он готов покупать что-то другое. И так с любыми товарами. Нужно к потреблению относиться рационально – в том смысле, что это не только физическая покупка еды или рубашек. Потреб­лением является путешествие, сокращение рабочей недели… Сегодня считается, что нужно работать 5 дней в неделю по 8 часов в день. Но, наверное, однажды люди смогут работать 20 часов в неделю в среднем. В той же самой Франции стандарт уже 35 часов рабочей недели… Я не говорю, что 20-часовая неделя возникнет через год, но через энное количество лет или десятилетий… И за счет этого люди смогут больше путешествовать. Это тоже двигатель экономики: самолеты, пароходы, поезда, гостиницы, рестораны, кафе.

О ВЫХОДЕ

Так мы выходим из кризиса или проблема все еще неразрешима?

Я бы не говорил о проблеме, тут, скорее, можно использовать модное слово «вызов». У каждой страны появился свой вызов. Экономики конкурируют друг с другом, должны конкурировать. У США своя проблема: им уже мало быть мировым дизайнером айфонов, нужно придумать что-то еще, чтобы расти активнее. Это проблема страны-лидера. Но подождите, перед лидерами и пятьдесят лет назад стояли проблемы, и сто пятьдесят. Вот известный пример. Знаете, какая самая большая проблема обсуждалась в Лондоне в середине XIX века? Конский навоз. Там посчитали, как будет развиваться население и сколько будет лошадей, и поняли, что Лондон утонет, простите, в лошадином дерьме. Никто не знал, как с этим бороться. Произошел технологический скачок – и проблема снялась. Может быть, и этот кризис окончательно будет преодолен благодаря каким-то вещам, которые нам еще незнакомы.

То есть пока кризис никуда не делся?

В целом ситуация нормализовалась, но сказать, что кризис уже преодолен, я не готов. Да, жилищное строительство в Америке несколько месяцев показывает рост, но он слабый и на исторически низких уровнях. Да, безработица в США потихоньку рассасывается, но ее уровень почти в два раза выше, чем в начале 2007 года. А про европейский долговой кризис – Греция, Испания, Португалия, Италия – слышали, думаю, все. Все страны еврозоны, кроме Финляндии и Эстонии, нарушили Маастрихтские критерии: дефицит – не более 3% ВВП, госдолг – не более 60% от ВВП. И что теперь – распускать всю еврозону? Нет, европейцы пытаются резко сократить госдолг и бюджетные дефициты, в течение двух-трех лет, – без сомнения, заплатив за это снижением темпов экономического роста. И это нормально.

То, что сейчас переживают Америка и Европа, Япония пережила в начале 90-х. Страна двадцать лет жила без экономического роста. Это был тяжелейший финансовый кризис, когда банки выдавали кредиты, обеспеченные землей, акциями, и на этом потерпели огромные убытки. И вся экономика полтора десятилетия их переваривала. Денежная политика была абсолютно неэффективной, деньги были никому не нужны, госдолг – 200% ВВП. Больше, чем в Зимбабве. Очень вероятен сценарий, что период низких темпов роста в Европе и Америке может ПРОДОЛЖЕНИЕ НА СЛЕДУЮЩЕЙ СТРАНИЦЕ

затянуться на десятилетие, и говорить о том, что мы вышли из кризиса, будет нельзя. Я не могу пообещать быстрый выход из нынешней ситуации. Кризис – это как зима: она может продлиться до конца февраля, а может – до середины апреля.

Но в целом-то уроки извлечены?

В Европе, Америке, Японии проведена колоссальная работа над ошибками. Были созданы сильные экспертные рабочие группы, которые анализировали причины мирового кризиса 2007–2009 годов. Были сделаны рекомендации по изменению законодательства и тому подобное. Например, про Базель III слышали? Это более жесткие требования надзора за банками во всем мире. Не всем сразу выкрутили шею, это будет вводиться постепенно, но это урок! В Америке введено «правило Уолкера», запрещающее банкам на деньги клиентов покупать акции. Если вы открыли в банке депозит, то банк не может на ваши деньги купить акции, надувая пузырь на фондовом рынке, он может только дать их в виде кредита другому человеку. Я привожу очень грубые примеры, конечно. Во всех странах была сделана работа над ошибками, в России – в наименьшей степени. У нас позиция, что мы молодцы, наши антикризисные меры гениальны, мы ошибок не делали.

О РОССИИ

К слову, о России. Вот вы объясняли, как в мире все работает. У нас тоже так?

Можно по-разному относиться к 90-м годам, к Ельцину, к правительствам Гайдара и Черномырдина, но эти люди трансформировали планово-командную экономику в рыночную. То, что сегодня происходит в экономике России, поддается описанию в базовых терминах, как в Америке. Но дальше возникает куча специфики, начиная от коррупции, неработающих судов и так далее… Почему я начинаю с судов? Потому что экономика строится на человеческом доверии. Мы с вами заключили конт­ракт: утром деньги – вечером стулья. Если я заплатил деньги, а стульев нет, я иду в суд. Нужен нейтральный арбитр, защищающий права собственности, защищающий закон. Если мы больше не доверяем судам, то начинаем выстраивать схемы: я свои деньги передаю трем охранникам, которые везут, подписывают акт, иногда под дулом пистолета… В результате у всех дополнительные издержки.

А у нас суды не работают совсем, или на 30%, или на сколько?

Можно, я вам задам встречный вопрос? Как вы считаете, приговор Pussy Riot справедливый?

Нет.

Вот именно. Их осудили излишне жестоко не за то, что они сделали, и на основании тех обвинений, которых нет в законе. Вы это понимаете, я это понимаю, и таких примеров мы можем привести сотни. Да даже если пять примеров – все равно плохо! Я не знаю, как это выразить в процентном отношении. Критерием справедливости суда является апелляция. Допустим, 80% решений судов не оспаривают. Или даже 99% решений. Но оставшегося 1% хватает, чтобы в нашей стране судам не доверяли. Дальше идет коррупция, когда вам чиновник продал госзаказ, а вы ему за это взятку. И государственный рэкет, когда к вам приходит пожарник, например, и говорит: дай мне тысячу долларов, а то я тебя закрою. В Америке это одно из самых тяжелых уголовных преступлений. А мы привыкли, что этот пожарник – кум, брат, зять начальнику милиции. И если вы факт вымогательства засняли и пришли с ним в суд, в результате к вам явится санэпидемстанция или еще кто-нибудь и начнет вас кошмарить. А потом придут менты и скажут: знаете, отпишите нам 50% своего бизнеса – или закроем. Это называется плохой инвестиционный климат, о нем много сейчас говорят. Потому что инвестор в России не уверен: сегодня он вкладывает деньги, ожидая результат через пять лет, – а кому этот бизнес будет принадлежать тогда?

Так что, во всем виновато несовершенное государство? Почему мы в начале нулевых росли, хотя нефть была 75 долларов за баррель, а теперь она 112 долларов, но жизнь стала хуже?

У нас с 1998 года было три волны экономического роста, они шли, нахлестываясь друг на друга. Первая волна – рост на базе девальвации. После кризиса 1998 года рубль, если помните, подешевел, произошла стимуляция отечественного производителя. Банковская система в ноябре 1998-го еще лежала, а промышленный подъем уже начался. Произошло импортозамещение: у нас появились все эти пивоваренные заводы, заработал «АвтоВАЗ»… Не смейтесь. «Жигули» стали стоить не 7–8 тысяч долларов, а 2,5–3 тысячи и уходили как горячие пирожки. У российских компаний возникла сильная защита от импорта, стали строить предприятия по производству всего, что только можно. Вторая волна роста – это то, что я называю «плоды приватизации». Частные компании лучше государства знают, как сделать свой бизнес прибыльным. Прошедшая в середине 90-х приватизация дала свои плоды уже через несколько лет. С 1998 года по 2003-й в стране на 50% возросло производство нефти, производство металлов – на 30%. На это наложился начавшийся рост нефтяных цен, золотые яйца от нефтяной курочки… И последняя волна – нездоровый рост на займах. С 2005 года в России компании и банки занимали более 100 миллиардов в год. Жили на заемные деньги. Проедали даже не неф­тяные, а будущие доходы.

Есть ли опора для роста сегодня? Все эффекты девальвации закончились в 2001 году. Про приватизацию сейчас только больной вспоминает, все обратно идет, государство прибирает все к рукам. Нефтяные цены перестали расти, долги надо раздавать… При этом хуже стало с судами, хуже стало с силовиками. Сегодня ничто не работает, и министр экономики не зря говорит: 2% роста сегодня – это предел, на который способна российская экономика.

И все же баррель стоит снова 112, а живем хуже, чем в 2007-м. Почему?

Пенсии подняли, на оборону и силовые структуры резко возросли расходы, добавьте к этому политические амбициозные (но мало кому в экономике нужные) инвестиционные проекты в Сочи и Владивостоке. Одним словом, в очередной раз проели запас прочности.

О БУДУЩЕМ

Каким вам видится наше будущее? Прогноз-то хоть оптимистичный?

Мы сейчас именно эту тему разрабатываем с коллегами. И ответ однозначный: питать надежды на улучшение ситуации можно только в том случае, если будут значимые признаки улучшения инвестиционного климата. Пока что, согласно международным исследованиям, он только ухудшается. Да-да, опять коррупция и суды. И это проблема политическая, нынешняя власть не хочет и не может с этим бороться. На мой взгляд, российскую систему нельзя реформировать при отсутствии политической конкуренции. При этом наши политики не смотрят вперед, они вообще редко это делают. Поставьте себя на место вождя: что плохого? Не голодаем. Рост 4% – так в Европе при этом вообще спад! То, что вот-вот будет 3%, а там и 2% – это никого не волнует. В такой ситуации у меня лично нет никаких оснований для экономического оптимизма.

А если инвестиционный климат улучшится?

Если мы будем ждать этого еще пару десятилетий, то, боюсь, нас уже и многие африканские страны обгонят по уровню развития. Что сегодня происходит с Африкой? Туда активно инвестирует Китай. Континент безумно богат природными ресурсами. Ангола и Нигерия очень быстро растут на нефти при огромных проблемах с коррупцией. В Конго закончилась война и начинается подготовка к добыче сырья – там практически все виды металлов. В Ботсване появилась демократия западного типа, туда едут люди создавать сельскохозяйственные предприятия. Китайцы вложили в 16 стран Африки что-то около 100 миллиардов долларов. И когда они туда приходят, то строят дороги, линии электропередач, электростанции, школы, больницы и только после этого начинают добычу природных ресурсов. У них такой подход: создать социальную и производственную инфраструктуру.

Понимать, что в Ботсване инвестиционный климат лучше, чем у нас, немножко обидно…

Знаете, стран, где инвестиционный климат хуже, чем в России, вообще очень мало. Если взять индекс ВЭФа – Всемирного экономического форума, то там 144 страны, и есть позиции, где мы занимаем 138-е место. Мы как-то к этому привыкли и не обращаем внимания, у нас есть собственная гордость, мы на буржуев смотрим свысока. Но это ложная гордость и очень неправильная.

Нельзя ли с помощью суперкомпьютеров наконец построить математическую модель для всей мировой экономики? Чтобы предсказать новые кризисы и предотвратить их?

Нет. Никакой компьютер не может сбалансировать спрос и предложение. Любая экономическая модель – это продолжение трендов, которые уже существуют. Ни одна модель не может предсказать изобретение iPhone, ту революцию в торговле, которую совершил Amazon, Google, Стива Джобса, частную компанию, строящую космические корабли… Весь прирост производительности труда Америки последние десять лет идет за счет Интернета. Мы можем предсказать следующий Интернет? Следующий драйвер экономики? На сто процентов – нет, не можем.

А вы сами-то как считаете, в какой области будет совершен такой скачок?

Я думаю, биотехнологии довольно перспективны – в широком смысле, начиная от засухоустойчивых семян. В этом году в Америке случилась засуха, самая жестокая за 50 лет. У нас такая же была в позапрошлом году, и урожай зерновых упал на 30%. А в Америке при такой же засухе на опытных плантациях урожаи кукурузы не упали вообще. «Монсанто», «Дюпон» – эти гиганты уже создали засухоустойчивые семена. Понятно, что им понадобится еще лет десять, чтобы распространить их повсеместно. Это приведет к стабилизации урожая. И это огромный прорыв в экосистеме всей планеты.

Посоветуйте напоследок какую-нибудь хорошую книжку про экономику почитать.

Начинать стоит с «Экономики» Самуэльсона и Нордхауса. Эта книга объясняет, как работает экономика. Я слышал байку от китайских друзей, что когда человек собирается делать карьеру в Компартии Китая, то в числе первых трех книжек он обязан прочитать учебник Самуэльсона. Также прочтите биографию Стива Джобса, автор – Айзексон. Это чтобы понимать, насколько один человек в силах изменить экономическую модель всего мира, когда он идет против стандартов.

Спасибо! Надеемся, мы не очень глупые вопросы задавали.

Спасибо вам! Надеюсь, я не слишком умным языком говорил.