ДЖЕЙМС КЭМЕРОН
Я думаю, нам нужно больше произведений об извечном конфликте между верой и наукой, поскольку, на мой взгляд, вера — это заблуждения, а наука — это путь к истине. Мне кажется, что это станет финальным испытанием человеческого сознания — повернемся ли мы спиной к тому, что узнали, только потому, что Вселенная велика и обширна и не дает нам легких ответов. Мы словно хотим сузить Вселенную до размеров какой-то простенькой инструкции для жизни, как будто ты только что купил себе новую микроволновку и хочешь разобраться, как ею пользоваться.
Ты хочешь, чтобы у тебя было руководство пользователя в жизни, в котором бы содержалось все то, что тебе нужно знать. Ты хочешь, чтобы тебе не приходилось заниматься никакими исследованиями, не приходилось внедрять никакие инновации, не приходилось вглядываться в бескрайнее инфополе в поисках ответов, потому что все нужные тебе ответы собраны в этой книжице. Если человечество смирится с подобным, то мы обречены, весь эксперимент с разумным человечеством окажется напрасной тратой времени. Но это мой личный взгляд.
СТИВЕН СПИЛБЕРГ
Благодаря влиянию отца я все еще помню о том, как смотрел в детстве на небо и говорил, что оттуда, из-за пределов нашего гравитационного колодца, может появиться только что-то очень хорошее. За исключением межконтинентального баллистического подарочка из СССР, разумеется.
Чтобы снять антиутопию, я должен утратить надежду и от шести месяцев до года провести в депрессии.
Мы познакомились со Стэнли Кубриком на съемочной площадке «Сияния», когда он только-только закончил возводить отель «Оверлук». Вечером он пригласил меня к себе домой. Это было в 1980 году. Так началась девятнадцатилетняя дружба. Когда я приезжал, мы с ним виделись, но в основном это была дружба по телефону. Длинные, восьми-девятичасовые беседы. Мы реально завтракали и обедали вместе, только по телефону.
Кто, как не я, заслужил право увидеть НЛО? Я снял «Инопланетянина», снял «Близкие контакты» и все еще жду. Я никогда не видел НЛО. Но зато встречал сотни людей, которые видели их.
ДЖОРДЖ ЛУКАС
В колледже я изучал Джозефа Кэмпбелла и сильно заинтересовался сравнительным религиоведением и взаимосвязью всех мифологий. Это Кэмпбелл показал мне, что все великие мистерии имеют одинаковые психологические корни. Хотя эти мифы пересказываются во всем мире уже тысячи лет, все они восходят к одним и тем же психологическим корням. Я же позаимствовал то, что узнал от Джо, а затем проделал немало исследовательской работы. Перед тем как приступить к «Звездным войнам», я два года собирал материал. Я изучал мифологию и сравнительное религиоведение. Я пытался придумать идеи, которые можно было бы… можно было бы проследить до какой-то универсальной основы.
Все говорят, что идеи берутся с потолка. Но так не бывает. Идеи не возникают просто так у тебя в голове. Это аккумуляция всего, что ты когда-либо видел. Ты просто это хранишь, а затем, перерабатывая в свое собственное произведение, используешь самое лучшее. Когда ты складываешь все эти классные элементы вместе, это действует как химия. Получаются сочетания, которых ты и представить себе не мог. Дети меня спрашивают: «Откуда вы почерпнули идеи для всех этих инопланетян? Как вы их придумали?» А я отвечаю: «Идите в океанариум, они все там».
ГИЛЬЕРМО ДЕЛЬ ТОРО
Когда мне было лет шестнадцать-семнадцать, мы с другом купили ящик пива. Но не выпили его. Мы направились к шоссе и решили, что будем сидеть возле него, пить пиво, смотреть на звезды и болтать. И вот мы едем — и видим огонь на горизонте, который двигается нелинейно. Он перемещался очень быстро, но вдоль горизонта. На дороге помимо нас машин не было. Мы остановились, вышли, и я сказал: «Включи фары и посигналь». Мой друг сделал это, и вдруг далекий огонек менее чем за секунду очутился метрах в пятистах от нас. И он выглядел отстойно!
Если бы я выдумал эту историю, то остановился бы на более продуманном дизайне, а так это была банальная летающая тарелка с огоньками по бортам. Но не могу даже описать, насколько мы испугались. Я ничего подобного в жизни не испытывал. На долю секунды я почувствовал восторг, а затем испугался, как может испугаться собака, оказавшаяся напротив танка. Мы прыгнули в машину, и я закричал: «Дави на газ, гони что есть мочи!» Потом оглянулся и увидел, что НЛО следует за нами. Но когда оглянулся во второй раз, его и след простыл. Вот и все.
ДЖЕЙМС КЭМЕРОН
Мы определенно не понимаем крайне безапелляционную религиозную террористическую культуру, которая стоит за атаками 11 сентября, иначе бы мы сочли этот сценарий возможным и предотвратили его. Это подобно ситуации с нападением пришельцев. На следующий день у меня было две мысли. Первая: я хотел бы стереть их в порошок. Вторая: я хотел бы выучить арабский, прекратить делать то, что делаю как кинематографист, и попытаться понять мир с их точки зрения, потому что это кажется мне единственной возможностью предотвратить вторую подобную атаку. И я осознал, что мы попросту не понимаем их.
Я не верю в ценности дона Корлеоне, но это не мешает мне любить фильм «Крестный отец». Тебе не нужно разделять ценности персонажей, чтобы переживать за них и наслаждаться сюжетом.
К сожалению, чем значимее становится научная фантастика, тем больше она теряет собственное уважение к науке. То, что мы наблюдаем сейчас, по большому счету является научным фэнтези. Повсюду снуют звездолеты, космические корабли преодолевают огромное пространство между разными планетами за часы, за минуты, моментально — никакого уважения к законам физики.
Не надо посылать сигналы в космос. Не нужно сообщать кому-либо о нашем присутствии здесь до тех пор, пока мы не будем достаточно сильны, чтобы постоять за себя.
КРИСТОФЕР НОЛАН
Одно важное решение, которое мы приняли во время съемок «Интерстеллара» (кстати, довольно забавно, но никто не заметил этого при просмотре, что, на мой взгляд, очень хорошо), — ничему не придавать футуристичного вида. Даже не пытаться закинуть себя в будущее и поиграть в игру, которую я всегда описываю так: «И как будут выглядеть обычные штаны через сорок лет?» Или что-нибудь в таком духе. Не важно, ты все равно никогда не угадаешь.
«Матрица» определенно была одним из источников вдохновения для «Начала». Весь замысел фильма строится исходя из идеи, что мир вокруг нас ненастоящий. Это платоновская пещера. Это же древнейший вопрос: откуда я могу знать, что мир вокруг меня настоящий?
Львиная доля вдохновения для «Начала» пришла ко мне из времен, когда я учился в университете и у меня было не так-то много денег. Завтрак был бесплатным, но он заканчивался часов в восемь-девять утра. Мы, разумеется, не спали всю ночь, болтали с другими студентами или занимались еще чем-то. Я ложился спать в четыре, заводил будильник, просыпался к концу завтрака, а затем снова возвращался в постель. То есть ты находишься в таком сонном состоянии, когда вполне можешь осознавать, что ты на самом деле спишь и это все тебе снится. Вот я и пытался экспериментировать — управлять своим сном.
ДЖЕЙМС КЭМЕРОН
Все виды ужасов существуют в мире насекомых: паразиты, которые растут внутри тела жертвы и затем вырываются наружу; паразиты, которые перенимают поведение своих жертв. Существуют такие грибы, которые поражают муравья и заставляют его подняться на вершину самого высокого дерева (чего он обычно не делает), затем сплести там подобие сетки и зацепиться, после чего споры вырываются из головы муравья и их уносит ветром.
Никогда нельзя быть чересчур осторожным. У нас есть эта привычка — проводить огромные социальные эксперименты без каких-либо контрольных групп. У нас нет какой-то запасной Земли, где люди бы не разрабатывали ИИ и куда мы могли бы перебраться, если что-то пойдет не так.
СТИВЕН СПИЛБЕРГ
Научная фантастика прежде была десертом, подаваемым после основного блюда, а сейчас она, бесспорно, является стейком на тарелке. Сегодня вы сначала едите десерт. Больше всего денег зарабатывают фильмы, которые просят нас запихнуть куда подальше свое недоверие и отправиться в миры Бэтмена, Супермена, Чудо-женщины, Мстителей, Тора. И я не перестану утверждать, что блюдо нельзя назвать основным, если оно не приправлено человеческими эмоциями и настоящими, достоверными персонажами, которые ничем не отличаются от нас с вами и от миллионов других людей, живущих по всему миру. В противном случае фильм превращается в демонстрацию того, чего ты можешь добиться с помощью цифровых инструментов, а не того, что ты хочешь рассказать.
Оригинальные, неизбитые истории очень сложно придумывать. Очень сложно придумать что-то такое, чего люди не стали бы в ту же секунду сравнивать с чем-то лишь отдаленно схожим из истории кинематографа. Все мы стоим на плечах гигантов — рассказчиков историй.
В детстве я брал палочки от мороженого и склеивал их вместе в форме динозавра. Затем выкапывал яму на заднем дворе, зарывал там этот скелет динозавра, ждал с недельку и шел откапывать его. Это была моя первая попытка представить себя палеонтологом-любителем.
АРНОЛЬД ШВАРЦЕНЕГГЕР
Знаешь, что интересно, когда ты так долго в кинобизнесе, как я? Ты можешь наблюдать, как то, что поначалу называлось научной фантастикой, со временем становится научной реальностью. Мы много раз говорили об этом.
Я до сих пор не верю, что за то время, пока я снимался в «Терминаторах», одном за другим, первый из них уже успел превратиться в реальность. Разве что у нас пока нет машин, обладающих самосознанием. Но более простые вещи — например, когда Терминатор смотрит на кого-нибудь и определяет его вес, кто он и тому подобное, — сейчас осуществимы через приложение на телефоне. Достаточно навести на кого-нибудь камеру — и ты тут же узнаешь возраст человека, его внешность и прочую информацию.
Я всегда восхищался тем, как Юл Бриннер сыграл своего персонажа, робота-ковбоя, в мире Дикого Запада. Он был очень хорош. На протяжении всего просмотра меня не оставляло ощущение, будто передо мной машина. В нем не было ничего человеческого.
В этом стиле я и хотел сыграть Терминатора. А это значит, что, если ты убиваешь кого-то, то не испытываешь удовольствия. Если стреляешь, ты не должен моргать, а когда в тебя попадают, не проявляешь жалости к себе. Не показываешь ничего. Походка Терминатора должна быть механической, его движения и взгляд должны быть механическими. Нельзя моргать. Также очень важно, чтобы, когда говоришь, кадык оставался неподвижным. Нужно быть предельно внимательным каждую минуту, ибо при крупных планах на современных широких экранах зритель рассмотрит абсолютно все. И я считал очень важными ежедневные тренировки с оружием: учился перезаряжать дробовик и тому подобное.
СТИВЕН СПИЛБЕРГ
Я снял «Парк юрского периода» для себя. В детстве мне никак не удавалось получить достаточного количества динозавров. Мне их вечно не хватало. Ведь в те дни игрушечных динозавров не было. Ты не мог утолить свое желание понять исчезнувшие виды, потому что магазины ничем не могли тебе помочь.
Я не хотел, чтобы Инопланетянин был красавчиком. Я хотел, чтобы он был неряшливым и неуклюжим, с толстым животиком и такой тонкой шеей, чтобы его мог сыграть живой актер. Я хотел, чтобы, когда покажется его голова на тоненькой шейке, люди воскликнули: «Боже, да он же настоящий! Это не актер в костюме!» Хотя для некоторых сцен, где Инопланетянину приходилось ходить, мы использовали актеров в костюмах.
Очень важно, чтобы у него было такое лицо, которое смогло бы завоевать уважение и симпатию зрителей. Я не хотел, чтобы из ворот показался симпатичный маленький диснеевский персонаж и вся аудитория коллективно сказала: «Оууу!» Этого бы я хотел в последнюю очередь. И сценарист Мелисса Мэтисон была со мной согласна. Мисси написала замечательный сценарий и все время продолжала говорить: «Инопланетянин должен быть одним из детей, должен быть одним из ребят».
РИДЛИ СКОТТ
Но почему зомби? Откуда эта болезненная, странная одержимость ими? Лично я категорически не выношу зомби.
ДЖОРДЖ ЛУКАС
Я создал «Звездные войны» для детей. Они годятся для зрителя любого возраста, и все же я снял их для двенадцатилеток. Не вздумайте недооценивать их или разговаривать с ними свысока: они умнее всех нас и все схватывают куда быстрее. Я лишь хотел позволить им мыслить нестандартно. Все скажут: в космосе нет звуков. Пусть катятся к черту. В моей Вселенной, в моем космосе звук есть.
Вот, например, у меня есть лазерные мечи. Мои друзья-физики пришли ко мне и сказали: «Лазер бесконечен. Ты не можешь его прервать. Ты не можешь махать им так долго. Это просто невозможно». Я снял фильм, а потом каждый ребенок подбегал ко мне и говорил: «Когда я вырасту, я соберу себе собственный световой меч». И, как выяснилось, какие-то ученые после многих лет опытов сконструировали-таки световой меч. Просто потому, что они захотели.
ДЖЕЙМС КЭМЕРОН
Я общался с парочкой высокопоставленных исследователей искусственного интеллекта на каком-то высокотехнологичном слете, и кто-то задал им вопрос: «А в чем заключается ваша цель?» Один из ученых ответил: «Наша цель — создать личность». Я тут же поднял руку. Все в зале знали, что я тот самый парень, который придумал Терминатора, так что поднялся дружный хохот.
Я сказал: «Послушайте, я не хочу скатываться в негатив, но я услышал, что вы хотите создать машину, которая будет обладать личностью. Машину, у которой будет не только аналитическое сознание, но и чувство самоидентификации. Независимое существо в своем праве. И, мне кажется, вы только что сказали, что хотите создать существо, способное сравниться с человеком в интеллектуальном плане, если не превзойти его». Он ответил: «Все так». Тогда я спросил: «А как вы собираетесь помешать ему напасть на нас?»
Разумеется, все тут же снова засмеялись. Но я продолжил: «Я не шучу. Как вы собираетесь удостовериться, что у него не будет каких-то собственных, отличных от ваших целей?» Ученый ответил: «Все просто. Мы просто загрузим в него те цели, которые хотим». «О, отлично, — сказал я, — тогда это совсем не новая идея. Она существует тысячи лет и даже имеет название — „рабство“. Как вы думаете, долго ли машина, обладающая более развитым интеллектом, чем мы, будет оставаться рабом?» О, им совсем не понравился этот вопрос.
