Египетская природа ничем не отметила утро 17 ноября 1869 года. Как и обычно, солнце за считаные минуты прогрело в пустыне холодный после ночи воздух; как и всегда, предрассветная дымка быстро растворилась в наступившем зное. Но для людей и истории это утро было очень даже особенным.
Едва начало светать, как послышались стук молотков и окрики рабочих, в спешке заканчивавших последние приготовления к великому открытию. Еще через час на трибунах появились первые шляпки, а через два часа там уже негде было и плоду манго упасть. Самая разношерстная публика собралась полюбоваться на торжества по случаю открытия Суэцкого канала. Еще бы, такое чудо: человек доделал работу за природой, поленившейся соединить Средиземное и Красное моря, которые разделял тонкий перешеек. Строительство, длившееся одиннадцать лет, наконец завершено. Это стоит отпраздновать.
Лишь шесть тысяч зрителей получили комфортные места на трибунах. На банкет же были приглашены всего несколько сотен именитых гостей, ради которых из Франции выписали пятьсот поваров и тысячу высококлассных официантов. Одно омрачало празднество.
Предполагалось, что почетные гости, осмотрев канал, отправятся в Каир, где насладятся оперой «Аида», написанной Верди специально к этому событию. Но, к всеобщей досаде, оперный театр не успели достроить в срок, а потому премьеру пришлось отложить.
Впрочем, этим ноябрьским утром и без оперы зрелищ было предостаточно. Берег канала украсили мачтами, на которых развевались пестрые флаги. За пристанью возвышалась вычурная деревянная триумфальная арка. Освящение канала должно было пройти под надзором представителей католической и мусульманской религий, которые мирно расположились на соседних трибунах…
И вот наступает кульминация празднества. Под пальбу пушек в канал заходят корабли. Первым идет французский фрегат «Орел». На палубе, пышно оформленной цветами, стоит супруга Наполеона III. Императрица Евгения выбрала для торжества сдержанный наряд и простую соломенную шляпку, но от этого машет зрителям белым платком не менее царственно. Тем не менее императрица понимает, что сегодня не только она в центре внимания.
Рядом с Евгенией стоит невысокий мужчина. Несмотря на то что под шляпой волосы его седы, он кажется совсем молодым. Исходящую от него юношескую энергию чувствуют даже те, кто находится на расстоянии. Когда «Орел» проплывает мимо зрителей, они трогают друг друга за локти и восклицают: «Это Лессепс! Да-да, точно он!»
Ему аплодируют, улыбаются, благосклонно кивают. Каждый знает, что не будь Фердинанда де Лессепса, не было бы и канала. Наиболее осведомленные зрители передают друг другу последнюю новость: говорят, что через несколько дней 64-летний Лессепс женится на молодой и знатной красавице Луизе-Елене де Брагар! Дамы восхищенно ахают, мужчины посмеиваются в усы. Очевидно, что у этого харизматичного господина, стоящего по правую руку от императрицы, есть все. Надолго ли?
Лицей Генриха IV в Париже вот уже два века принимал в свои стены только отпрысков знатных семей, желавших получить на выходе вымуштрованных юношей. Иногда, впрочем, случались неудачи: строгие школьные догматы разбивались о железный характер какого-нибудь ученика. Такой неудачей стал и Фердинанд де Лессепс, категорически не подчинявшийся правилам и будораживший товарищей.
Истинный наследник своих предков (поколения Лессепсов были дипломатами), Фердинанд мог убедить кого угодно в чем угодно. У него никогда не иссякал поток рассказов о знаменитых родственниках. Фердинанд в красках живописал товарищам, как в XVI веке его прапрапрадед помог Генриху Наваррскому (будущему королю, именем которого, кстати, и назван колледж) прятаться от активистов Варфоломеевской ночи.
С горящими глазами рассказывал он про своего дядю Бартоломью Лессепса, проделавшего путь из Сибири в Петербург на упряжке лошадей и явившегося затем в Версаль на аудиенцию к Людовику XVI в аутентичном сибирском костюме.
Не забывал Фердинанд и об отце, Матью де Лессепсе, советнике Наполеона и друге всесильного Талейрана. Отдельного упоминания заслужила, кроме того, мать мальчика — наполовину француженка, наполовину испанка. От нее Фердинанд унаследовал более горячий, чем французский, темперамент и уверенное владение испанским языком. О чем юный Лессепс не рассказывал, так это о том, что драгоценности матери периодически гостили в ломбарде. Все Лессепсы имели привычку жить на широкую ногу, и потому деньги в семье подолгу не задерживались.
По окончании лицея 19-летнего Фердинанда ждала дипломатическая служба, его знаменитый дядя уже выхлопотал для племянника место атташе французского посольства в Лиссабоне. Так началась чиновничья карьера Фердинанда. О ней едва ли стоит рассказывать подробно, ибо она не слишком отличалась от карьер других молодых людей, по воле родителей дислоцированных на дипломатическую почву. Португалия, Тунис, Египет, Испания. Молодой человек мастерски располагал к себе окружающих и везде обзаводился друзьями и поклонницами.
Благоприятствовала этому и яркая внешность: спортивное сложение, которое компенсировало невысокий рост, большие темные глаза, улыбка, достойная современных реклам зубной пасты, и густые темные волосы. К тому же молодой Лессепс блестяще держался в седле и виртуозно фехтовал. Дамы были в восторге.
На одной из них, острой на язычок обладательнице каштановых кудрей Агате Деламель, Фердинанд женился в декабре 1837 года. Друг за другом на свет появились пять сыновей: Чарльз Теодор, Чарльз Эйм, Фердинанд Мари, Фердинанд Виктор и Эйм Виктор.
Через год после рождения последнего сына карьера Лессепса потерпела крах. Национальное собрание отправило дипломата уладить конфликт между римским населением и французскими войсками, ранее занявшими город якобы для защиты «духа демократических свобод». Лессепс метался между разъяренными вторжением римлянами и французским гарнизоном, выполняя инструкцию уже распущенного Национального собрания. Вернувшись в Париж, Лессепс обнаружил, что его обвинили в провале миротворческой миссии и теперь настоятельно рекомендуют ему уйти на покой.
Фердинанду де Лессепсу исполнилось 44 года. Он обосновался на строительных лесах своего шато в провинции Берри. Работа строителя вносила ясность в его смятенную после недавнего позора душу. Лессепс планировал построить идеальную ферму, благо земли вокруг шато были плодородные. Но судьба внесла свои ремарки: пришлось строить нечто более грандиозное.
Дореволюционный историк и автор единственной биографии Лессепса на русском языке Михаил Барро утверждает, что мысль о Суэцком канале угнездилась в голове Лессепса через сочинения наполеоновского инженера Жак-Мари Лепера: «Лессепс с увлечением прочел эту книгу, и с этой поры идея Лепера стала его собственной и все больше и больше овладевала его фантазией».
Согласно другой версии, Фердинанд увлекся каналом после знакомства с сенсимонизмом. Ведь помимо пространных идей об общем равенстве и благоденствии Сен-Симон предлагал для объединения людей во всем мире и две конкретные — строительство Суэцкого и Панамского каналов. Идея благоденствия человечества захватила Лессепса еще во время дипломатического пребывания в Египте.
Теперь, сидя с молотком в руках в сельской идиллии Берри, Фердинанд вновь вспомнил о канале. Будучи человеком действия, он уже написал письмо хедиву Египта Аббас-паше с примерным планом постройки канала. Но письмо, переведенное на арабский язык другом Лессепса, не возымело должного действия, и план был отброшен. В 1853 году от мыслей о канале Фердинанда отвлекла смерть жены, скоропостижно скончавшейся от скарлатины.
Теплым сентябрьским днем 1854 года безутешный вдовец, как и всегда, сидел со своими рабочими на лесах. Принесли почту. Сначала газеты просмотрели те, кто работал ниже, и прошло некоторое время, прежде чем пресса добралась до хозяина стройки. Лессепс без интереса просматривал объявления, как вдруг лицо его изменилось и он, откинув газету в сторону, резво слез с лесов и побежал в шато, в свой кабинет. Аббас-паша умер. Да здравствует Саид-паша! *
* Примечание бородавочника по имени Phacochoerus Фунтик: «Между прочим, чудесный — в самом восточном значении этого слова — правитель. Одним из любимых видов досуга Саида-паши было наблюдать за тем, как его офицеры, дрожа от страха, ходят по пороху с горящими свечами в руках».
Еще в бытность послом в Египте Лессепс сблизился с наследником хедива — неуклюжим, толстым и обиженным на весь мир юношей Мухаммедом Саидом. И вот теперь Саид встал во главе Египта, а значит, у романтического плана по постройке канала все-таки может быть будущее! План был именно что романтическим, особенно учитывая то, что исходил от Лессепса, у которого не было ни инженерного, ни хотя бы финансового образования.
Все, что им двигало, — это жажда приключений, подобных тем, которые переживали его знаменитые предки. Ну и, что скрывать, возможно, слава.
Уже 7 ноября 1854 года Лессепс прибыл в Александрию на пакетботе «Ликург». Он был душевно принят Саидом-пашой, которому вручил коллекцию редких револьверов. Вскоре Лессепс гарцевал по пустыне на ответном подарке хедива — арабском скакуне. Когда наконец дошло до дела и Лессепс изложил Саиду свой план, тот ответил: «Это дело решенное, можете на меня положиться».
Англия была решительно против. Инженер Роберт Стивенсон, построивший мост Британия, не поленился встать со своего места в парламенте, чтобы обозвать план постройки Суэцкого канала нелепым. Премьер-министр лорд Палмерстон заявил, что планирующийся канал не что иное, как «дешевая попытка французов захватить Средиземноморье», а Лессепс «дурак и мошенник».
Дабы переубедить возмущенных островитян, Фердинанд прибыл в Лондон, вывесил из окна своего отеля на улице Пикадилли французский флаг и стал ездить по стране с речами о необходимости и пользе будущего Суэцкого канала. За один месяц он произнес 80 речей, и, хотя изменить мнение англичан французу не удалось, его собственный энтузиазм ничуть не угас.
Прочие страны, в принципе, не возражали против рискованной стройки, но и субсидировать ее не спешили. Друг Лессепса барон Эдмон де Ротшильд прямо заявил: «Ты провалишься». «Посмотрим», — с усмешкой парировал Фердинанд. В итоге половина денег пришла от французских инвесторов, оставшуюся сумму предоставил Саид-паша. Предполагалось, что строительство канала займет шесть лет, но очень скоро цифра эта увеличилась.
Нанятые за бесценок египетские рабочие не жаловались, а вот французам пришлось несладко. Один из очевидцев строительства рассказывал: «Единственная провизия, которую можно достать в этих поселениях, — это рыба и сушеная икра. Нам обещают построить деревянные бараки, но пока мы помещаемся в весьма неудобных палатках.
В течение дня в этих палатках, находящихся под лучами солнца, нестерпимый зной, а ночью втягиваются сырость и такой холод, что, покрывшись всем своим гардеробом вдобавок к одеялам, не можешь согреться. В дополнение всего палатки наполняются в темноте разными земноводными животными, которые сотнями ползают около постели. Роса накапливается на поверхности палатки, которая под тяжестью воды совершенно прогибается и принимает вид воронки».
Несмотря на тяжелые условия строительства, смерть Саида-паши в 1863-м и эпидемию холеры в 1865 году, работы продолжались. На то, чтобы утереть своим недоброжелателям нос, Лессепсу понадобилось почти 15 лет. И вот Фердинанд стоит рядом с императрицей Евгенией на палубе «Орла». Он победил.
В наше время расстояния измеряются скидками на авиабилеты, а в конце XIX века, в эпоху бакенбард и пароходов, каждая морская миля была на счету. Суэцкий канал сократил путь от Нью-Йорка до Бомбея на 6667 км, от Петербурга туда же — на 8963 км. Лессепс сэкономил путешественникам месяцы жизни, а судоходным компаниям миллионы денежных единиц. Он прославил родину, но в первую очередь себя. Патриот Франции — так прозвали Фердинанда газеты — не мог появиться на улице, не вызвав фурора. Однажды толпа вычислила карету Лессепса, выпрягла лошадей и сама докатила героя до места назначения.
Государственные почести сыпались как из рога козы Амалтеи. На груди Лессепса засверкал орден Почетного легиона. Даже англичане признали свое заблуждение в отношении «мошенника» — это было несложно, учитывая, что главный противник француза, Палмерстон, уже сошел в могилу. Новый премьер-министр Уильям Гладстон устроил в честь Фердинанда пышный прием в Хрустальном дворце, во время которого было во всеуслышание объявлено, что Лессепс становится кавалером Высочайшего Ордена Звезды Индии.
Интереса к патриоту Франции добавлял и тот факт, что через несколько дней после открытия Суэцкого канала 64-летний Лессепс женился на 21-летней наследнице плантатора де Брогара, красавице Луизе-Елене. Молодожены обосновались в шикарном особняке на улице Монтень. Дорогой паркет был скрыт бесценными персидскими коврами, а стены украсили броские картины в золоченых рамах. Каждый вечер Лессепсы давали ужин для дюжины гостей. Остальное время Фердинанда было поделено между торжественными приемами, интервью для европейских газет и посиделками в парижском Географическом обществе, где он подружился с Жюль Верном.
Лессепсы завели привычку проводить зиму в Египте, чтобы дети, которых с каждым годом становилось все больше (в итоге их будет двенадцать — шесть мальчиков и шесть девочек), легче переживали зиму. Красавица жена, деньги, слава — у него было все. Но, окрыленный успехом, Лессепс не унимался. Француз жаждал авантюры, которая вновь потрясет мир.
У дома 184 по бульвару Сен-Жермен 15 мая 1879 года, в четверг, царило необычайное оживление. Кареты и брички подъезжали и уезжали, кучера переругивались, нарядные дамы, поддерживаемые кавалерами, старательно переступали через грязь. Давно уже Географическое общество не принимало такого количества гостей, но сегодня был выдающийся повод: презентация La grande enteprise — великой затеи!
Гости располагались в большой зале на четыреста человек. Все места были заняты, кое-кому пришлось встать в проходе. Напряжение нарастало, дамы обмахивались веерами. Пока сцена была пуста, внимание публики сосредоточилось на первых двух рядах: там, увешанные орденами, устроились представители 22 стран, ради которых, собственно, все и затевалось.
Наконец с минутным опозданием под гром аплодисментов на сцену вышел виновник собрания — Фердинанд де Лессепс. Ему было 74 года, но, если верить репортеру New York Herald, «возраст не сказался на его движениях, которые были быстры, но не судорожны». Более того, «его лицо загорело и светилось идеальным здоровьем». Для разминки Фердинанд очаровал женскую часть собрания, объявив первым делом, что «присутствие такого количества прекрасных дам является хорошим знаком».
Позади Лессепса висела гигантская карта, и он вышагивал перед ней как актер перед кулисами. Он говорил пылко, слаженно, без бумажки. Лишь на некоторых лицах отражался скепсис, остальная же публика была повержена. «…И я гарантирую, что Панамский канал будет проще для строительства и содержания, чем Суэцкий!» Аплодисменты!
Конгресс длился еще неделю. Были заслушаны различные выступления, доводы «за» и «против» строительства канала. Доводы «за» отличались восторженностью, доводы «против» тонули в зевках присутствующих. Кто-то посмел заикнуться о том, что только профессиональные инженеры имеют право принимать решение о подобном строительстве, но это предложение утонуло в смешках. Слишком дорога была французам мысль, что Лессепс во второй раз за столетие прославит их родину.
В итоге из 136 делегатов восемь проголосовали против, 16 — воздержались, 38 — не пришли на голосование. Идею Панамского канала, которому предстояло соединить Атлантический и Тихий океаны, поддержали 74 делегата. На постройку должно уйти 12 лет и миллиард франков. Лессепсу предстояло откорректировать природу во второй раз.
Когда-то Лессепс не мог распродать акции Суэцкого канала. Теперь все было иначе: акции Панамы разлетались из банков по ветру всеобщей эйфории. Фердинанду не терпелось начать работы. После беглого осмотра местности француз заявил, что «прорытие перешейка для канала без тоннелей и шлюзов не представляет никакого затруднения». Это была первая роковая ошибка Лессепса.
Было решено купить железную дорогу, проходившую параллельно будущему каналу. Когда слух о покупке дошел до Нью-Йоркской биржи, дорога подорожала в три раза и обошлась Лессепсу в 100 миллионов франков.
1 января 1881 года под сопровождение торжественных речей и откупоривание шампанского можно было наблюдать трогательную сцену: дочка Лессепса провела борозду для Панамского канала. Фердинанд не уставал повторять, что «предприятие не составит никакого затруднения». Ему, свободно говорившему по-испански, импонировала Панама. Расстояние в 75 километров, которое предстояло прорубить через джунгли, казалось не таким уж значительным. И тут началось!
Сняв верхний слой почвы, строители обнаружили не мягкую породу, а скалы. Выяснилось, что «научные изыскания» — так Лессепс называл поверхностный анализ местности — снабдили строителей ложными данными. Стоимость стройки моментально возросла. Панамские почвы продолжали преподносить сюрпризы. Во время дождей они осыпались и смывали не только технику, но и людей. Но самый кошмар был впереди.
Первые случаи желтой лихорадки среди рабочих были зафиксированы через пару лет после начала работ. Эпидемия продвигалась куда быстрее стройки. Вскоре смертность достигла 300 человек в месяц. Суеверный ужас охватил строителей, особенно местных. Поговаривали, что смерть витает в воздухе (почти так: смерть несли комары).
Заманить рабочих на стройку становилось все сложнее, приходилось нанимать дорогостоящих французов из-за океана. Многие из них приплывали уже со своими гробами, чтобы, так сказать, подстраховаться.
Бюджет давно был превышен, расходы постоянно росли. Скандал разразился в 1891 году, за год до предполагаемого окончания строительства. Лессепс неожиданно заявил, что канал все-таки должен иметь шлюзы и плотины. Подобного поворота событий обманутая в лучших ожиданиях общественность не потерпела.
В декабре 1893 года в Париже состоялся суд на организаторами панамского строительства. Сам Фердинанд ввиду преклонного возраста отсутствовал на заседаниях. Решение было формальным — пять лет тюрьмы, но и его никто не спешил приводить в исполнение. Любой мог видеть, что Лессепс раздавлен. Вмиг состарившийся, он практически сошел с ума. Фердинанд де Лессепс скончался в 89 лет в своем парижском доме. Панама, унесшая миллионы франков и жизни 20 тысяч строителей, стала синонимом катастрофы во французском языке. Лессепс проиграл.
P.S. Ты уже догадался, что Панама была достроена, — в противном случае где бы еще перехватывали подозрительные северокорейские суда с бомбами на борту? В 1903 году за дело взялись США. Они выкупили в вечное владение зону вокруг канала и железную дорогу. Затем американцы принялись педантично уничтожать болота и кустарники, в которых обитали малярийные комары. И, конечно, канал строился со шлюзами и дамбами. Первое судно проплыло по Панамскому каналу 15 августа 1914 года. В наши дни канал ежегодно пропускает до 17 500 судов. Кажется, в таких случаях принято говорить: человек умер, но дело его живет.
