Врачи, как люди с пренебрежением относящиеся к неприкосновенности личности, часто делают нам неприятно, стыдно и даже больно. Но гадкие людишки в белых халатах — сущие ангелы по сравнению со своими кровавыми прапрадедушками.
Посмотри, как было принято лечить несчастных больных раньше, до изобретения анальгина и зеленки. И самое интересное, что совсем бессмысленными эти методы не были; как ни смешно, они действительно порой работали.
Базарный консилиум
Понятие «медицинская консультация расширенным консилиумом» возникло еще две с половиной тысячи лет назад в Вавилоне. Греческий путешественник Геродот в своих записках запечатлел оригинальный способ постановки диагноза у вавилонян: больного выводили или выносили на городскую площадь, где все прохожие должны были внимательно его осмотреть и дать совет, как неприятную болячку вылечить.
Особенно ценными считались советы людей, которые могли поклясться, что сами страдали чем-то похожим и вот им навозные припарки с медом очень помогли.
Клятва Гиппократа
На самом деле клятва Гиппократа давно не используется: молодые врачи произносят современные формы присяги, варьирующиеся от страны к стране. И это вполне естественно, так как в оригинале клятвы Гиппократа содержатся такие вещи, как:
обещание пожизненно отдавать часть доходов своему учителю;
обязательство никогда и ни с кем не делиться своими медицинскими знаниями, кроме как с официально нанятыми учениками, происходящими из семей врачей;
клятва не совершать хирургических операций;
клятва не делать абортов ни при каких условиях.
Отвращение злых духов
В том же Вавилоне главным принципом лечения был метод отвращения. Считалось, что болезнь вызывается злым духом, который проник в здоровое тело и принялся его портить. И лучший способ злого духа изгнать — это напугать его, измучить, сделать так, чтобы он сам из этого тела бежал и не оглядывался. Поэтому больного кормили и поили совершенными по своей гадостности зельями — настоящее лекарство должно было быть исключительно тошнотворным, горьким и вонючим.
Пациента обзывали дурными словами, плевали на него, хорошим методом считалось показывать ему то и дело голый зад. Прежде чем бурчать «идиоты», подумай о том, что для тех болезней, при которых эффективны рвотные и слабительные средства, а также жесткая диета, такое лечение оказывалось вполне подходящим.
Дырка для мигрени
Как известно, мозг нужен для того, чтобы вырабатывать необходимые телу жидкости, такие как лимфа, кровь и сперма (если у тебя есть сомнения в этом утверждении, обращайся с ними к античным медикам, например к великому Цельсу). Мигрень же бывает у тех людей, у которых эти жидкости в мозгу застаиваются и начинают там кипеть и гнить. Причем головные боли лишь первый симптом; есть риск, что болезнь перейдет в следующую стадию, когда человек начнет резать детей, насиловать коз и раздирать свое тело ногтями. А все потому, что излишки влаги будут распирать его черепную коробку. Поэтому греческие и римские врачи к головным болям относились очень серьезно.
При мигренях они прописывали трепанацию: сверлами и молотком проделывали дырку в черепе пациента, чтобы бунтующей жидкости было куда вытекать, раз уж она плохо удаляется естественными путями.
Остается только порадоваться за тот ничтожный процент античных больных, у которых головные боли вызывались водянкой мозга: по крайней мере им трепанация на какое-то время действительно приносила облегчение.
Переливание крови
В XVII веке в Европе стали практиковать переливание крови от баранов больным людям. Пионером метода стал врач Жан Дени. Умирали практически все пациенты, тем не менее новый метод лечения распространялся все шире, так как звучали объяснения врача убедительно, а о несовместимости тканей тогда никто не знал.
Современники грустно шутили, что для переливания крови нужно взять трех баранов, «чтобы из первого брать кровь и переливать ее второму, а делать все это будет третий». В конце концов парламент вынес запрет на проведение подобных операций.
Мертвец в носу
Также китайцы, видимо, первыми придумали такую штуку, как прививки. За две тысячи лет до того, как прививки кое-как начали изобретать в Европе, китайцы уже вовсю использовали вариоляцию — перенесение на здоровый организм вирусов, уже ослабленных иммунитетом больного.
Правда, способ прививки был выбран весьма неаппетитный: с трупа умершего во время мора отскребали струпья и полученную гадость запихивали в ноздри членам его семьи и односельчанам, а остатки подсыпали в просяную кашу, которую ели на поминках.
Ртутный заворот
Непроходимость кишечника — болезнь, требующая срочной полостной операции, в противном случае человек умрет в течение нескольких часов. Увы, но в средневековой Европе не проводили полостных операций, ибо шансов на выживание у больного все равно не было.
Если бы его мгновенно не убил болевой шок при отсутствии качественных обезболивающих, то он бы скончался от потери крови, так как перевязывать сосуды тогда не умели. Ну а если бы больной каким-то чудом после этого выжил, то умер бы от обширного сепсиса, ибо про необходимость дезинфекции тогда еще ничего не знали.
Поэтому заворот — болезнь весьма распространенную при неправильном питании — пытались лечить в основном ведерными клизмами, а для совсем сложных случаев прибегали к радикальному средству: больному давали выпить большую кружку ртути.
Тяжелая ртуть, стремясь найти естественный выход из тела, распутывала петли кишечника, и иногда больные даже выздоравливали. Правда, потом эти бедняги обычно умирали от отравления, но все-таки делали это не сразу, а в редких случаях даже выживали.
Любовное безумие
Ртуть и мышьяк вообще были важнейшими фармацевтическими средствами, особенно эффективными они считалась при лечении, к примеру, сифилиса. Больные дышали парами ртути и вдыхали дым от сжигаемого мышьяка. Надо признать, что бледная трепонема, возбудитель сифилиса, действительно не любит ртуть и исправно от нее дохнет. Но, к сожалению, человек тоже не рассчитан на то, чтобы его фаршировали этим замечательным металлом.
Типичный портрет вылеченного сифилитика XVI–XVII века выглядит так: он совершенно лыс, если не считать нескольких зеленых косм на черепе, лишен зубов, покрыт черными язвами и полностью безумен (ибо самые катастрофические разрушения ртуть устраивает в нервной системе). Зато он жив и снова готов любить! *
* Примечание Phacochoerus'a Фунтика: «Кстати, веками считавшаяся неоспоримой версия о том, что сифилис был завезен в Европу из Америки, — миф. Прекрасно жители Старого Света им болели и до колумбовых экскурсий. Просто на начало XVI века происходит резкая вспышка этой болезни, вызванная стремительным ростом городского населения, а также улучшением дорог и, как следствие, более энергичной миграцией»
Органолептический напиток
Самая важная и беспомощная отрасль медицины — это, конечно, диагностика. Когда стопроцентно известно, чем болеет пациент, вылечить его обычно не так-то и трудно, а могилки жертв врачебных ошибок в основном обязаны своим появлением именно диагностам.
Даже сейчас у медиков, оснащенных всеми этими рентгенами, центрифугами и прочим оборудованием, все еще происходят постоянные нелады с диагностированием. Остается только посочувствовать их предшественникам, у которых не было даже микроскопов со стетоскопами. Врач XVI века, скажем, мог определять болезнь лишь осмотром больного. Впрочем, он умел делать анализ мочи — так называемым органолептическим методом.
Он сперва ее рассматривал, потом нюхал, а потом пробовал на вкус. В лесажевской «Истории Жиля Блаза из Сантильяны» герой так и говорит о своей целительской карьере: «Могу сказать, что в бытность мою врачом мочи мне приходилось пить куда больше, чем вина. Напился я ее столько, что решил в конце концов податься в актеры». Сладкий, кислый, тухловатый, безвкусный, соленый — все эти категории вкуса подсказывали опытным врачам, с какой болезнью они имеют дело. Диабет, например, они таким образом опознавали моментально.
Порка во здравие
Но и отомстить своим пациентам за невкусную мочу врачи всегда умели преотлично. Например, в Шотландии XV века практиковался прелестный способ борьбы с корью. Считалось, что болезнь обязательно пройдет после хорошей порки.
К больному присылался по рецепту палач из городской управы и жестоко сёк его розгами, давая пять-шесть дюжин ударов. Так как корь — не самое опасное в мире заболевание, то и такое лечение вполне шло на пользу больному: во всяком случае он, понятное дело, стремился после него соблюдать строгий постельный режим, а не шляться по городу, разнося инфекцию.
Вверх ногами
Начиная с XIV века в Европе появилась такая напасть, как красная чума, также именовавшаяся антониевым огнем. Основными симптомами были ощущение жжения в теле, корчи и приступы безумия. Сейчас мы знаем, что таким образом население реагировало на заражение почти всей европейской ржи спорыньей — ядовитым грибком-паразитом.
Отравление спорыньей вело к массовым смертям, и врачи сумели догадаться, что имеют дело с каким-то ядом. Но так как обычные противоядия на него почти не действовали, то медикусы экспериментировали кто во что горазд. Сохранились, к примеру, документы о том, что Парижский университет рекомендовал подвешивать больных за ноги, дабы «яд вышел у них через нос, рот и уши».
Медицина на Руси
Чтобы понять главные принципы врачевания на Руси, стоит сказать, что слово «больной» изначально значит «здоровый», а «врач» — «колдун». Болезнь считалась явлением магического порядка, поэтому было опасно признавать человека «недужным»; наоборот, его громко называли «больным» — сильным, крепким (корень тот же, что и в слове «большой»). Лишь потом слова «боль» и «больной» приобрели современное значение. А «врач» имеет тот же корень, что «ворожей» — так именовали лекаря или травника, прибегавших к колдовству.
С точки зрения наших предков, болезней было всего двенадцать, выглядели они как двенадцать разноцветных старух с крыльями летучих мышей, которые летали по миру и охотились на людей. Проще всего им было побороть раненого или проклятого человека, но могли старушенции запустить когти и в здоровое тело. Звали сестер «лихорадками» — «радующимися злу».
У каждой из них было собственное имя: Трясея, Огнея, Знобея, Ледея, Гнетея, Ломея, Пухнея, Желтея, Глухнея, Корчея, Глядея и Невея. Какая в человека вцепится, то с ним и произойдет: «Бесица, имеюща разжени очи, а руци железные, а власы верблюжия… в человеки злые пакости творити».
Злые пакости лечились травами, заговорами, баней и ношением амулетов. Достаточно сильный маг, врач, мог побороть любую из одиннадцати сестер, но все в мире бессильно перед двенадцатой, старшей сестрой — мертвенно-бледной Невеей, которая, собственно говоря, является самой смертью.
Интимная кочерга
Очень характерным для средневековья способом, стопроцентно помогавшим и столь же стопроцентно кошмарным, лечили геморрой. Нет, сначала, конечно, пытались ограничиться всякими мягкими полумерами — теплыми ванночками и мазями, но если дело доходило до выпадания геморроидальных узлов, то за дело брался хирург.
Больного крепко держали члены семьи, а хирург раскалял докрасна металлический штырь (чаще всего обычную кочергу) и неглубоко втыкал его в самое, так сказать, сердце геморроя.
Узлам, конечно, тут же приходил логический конец: раскаленный металл истреблял их и надежно запечатывал сосуды, защищая таким образом от кровотечения и инфекций. Правда, пациент мог скончаться от болевого шока, поэтому грамотные хирурги обычно давали указание сначала напоить его до бесчувствия.
Колокол и молоток
Средневековые средства наркоза были совсем незамысловаты. Операционные в лазаретах XIII–XVII веков укомплектовывались следующим анестезиологическим набором: 1) бутылка крепкого спиртного для пациента; 2) большой деревянный молоток, которым хирург изо всех сил лупил по голове оперируемого, вырубая его; 3) удавка, которой во время операции аккуратно придушивали пациента, если он начинал приходить в себя; 4) медный колокол, в который били, когда пациент все же приходил в сознание и принимался вопить, пугая остальных больных и посетителей.
В XVI веке к этому арсеналу добавилась еще клизма с густым настоем табачных листьев. Она на самом деле оказывала анестезирующий эффект, но, увы, достаточно скромный.
Червячный метод
Развитие медицины иногда приводило к таким открытиям, которые могли показаться дикими даже средневековым садистам. Во время наполеоновских войн хирурги впервые обратили внимание на то, что раны, зараженные личинками мух, заживают лучше, чем те, из которых этих личинок выбирали заботливые санитары.
Доминик Ларрей, главный хирург армии Бонапарта, лично взял под контроль эти сведения и убедился: опарыши, живущие в ране, выедают только плоть, тронутую разложением, причем выедают так активно, что любо-дорого посмотреть.
С тех пор в госпиталях всегда была припасена пара ведер с этим шевелящимся лекарством. Полностью отказались от него только в начале XX века — чтобы в конце столетия вновь к нему вернуться. Сейчас в США и Великобритании снова кое-где принята терапия гнойных ран медицинскими опарышами.
Фонтанчик для здоровья
До начала ХХ века люди, заботившиеся о своем здоровье, носили фонтанель (по-французски это значит «фонтанчик», «родничок»), а по-русски — «заволоку». Делали фонтанель так: бралась шерстяная тесемка и с помощью иглы продевалась в кожу под мышкой, на щиколотке или на затылке.
Раз в день ее надлежало ворочать в ранке, дабы не происходило заживления. Вокруг фонтанели постоянно был участок нагноения, и все это хозяйство, естественно, побаливало и пованивало.
Зато болели носители фонтанелей и заволок реже тех, кто пренебрегал этим замечательным средством. Что с точки зрения современной медицины вполне оправданно, так как воспалительные процессы приводят к определенной активизации иммунной системы. И создание такого контролируемого воспаления — не самая глупая из отвратительных медицинских идей.
