Вот если ты хочешь, чтобы тебя все любили, уважали, защищали, гордились тобой и ни в чем тебе не отказывали, — кем стать? Светловолосой трехлетней девочкой? Нет уважения. Миллионером? Опасно. Героем спорта? Вредно для здоровья. Президентом? Уже теплее, но все равно ненадежно...
Я хочу пойти чуть дальше — стать Родиной.
Ну а что? По-моему, место вакантно. Все любят Родину, а человека, который ею бы был, нету. Излить патриотизм не на кого. А тут я.
Это шикарная должность! И людям отдушина, и мне сплошная выгода. Вот, допустим, мне что-то нужно. Я залезаю на броневик, чтобы сообщить людям об этих своих нуждах. Если я не Родина, то это будет звучать несколько вызывающе: «Ребята, у меня кончились деньги, поэтому за бензин будем платить дороже, разницу я заберу. А еще хочу себе новый лимузин и мост, чтобы на дачу вокруг не объезжать. Скидываемся!» Мне скажут: «Дядя, а ты не оборзел? Слезай с броневика, слышь!»
И совсем по-другому это будет звучать, когда я стану Родиной. Я скажу: «Родина нуждается в подъеме цен на бензин. Родине нужен современный транспорт и новые мосты. Любите Родину? Докажите делом!» (Деньги я буду называть «делом» или «поступком», так лучше заходит.)
Когда я буду Родина, я просто заменю в своем лексиконе некоторые слова, и дело сразу пойдет. Вот я тут табличку составил.
Мне скажут, что это как-то слишком легко у тебя. Как, собственно, тебе поверят, что ты — Родина? Объясняю.
Как между Богом и верующим стоит церковь, так и между Родиной и гражданином стоит государство. Я разузнаю, где у нас находится это государство, проберусь туда и займу какой-нибудь важный пост. Туда, по-моему, сейчас всех берут — и спортсменов, и актеров, и военных, — так что как-нибудь и я просочусь. А когда ты государственный человек, у тебя вроде как прямой канал доступа к Родине открывается. Ты же секретные таблички видел, бюджет, баланс, поголовье граждан, надои... Ты видел, а граждане там, внизу, под броневиком, про свои надои толком не знают ничего. Ты им начинаешь цифрами голову морочить, потом вворачивать слова «государственный учет», «государственная важность», потом «государство» меняешь на «Родина», а цифры — на эмоции, пугаешь, обнадеживаешь. И постепенно, вначале робко, а потом все смелее и смелее, говоришь уже от лица Родины. Делаешь это почаще, говоришь, говоришь, а потом как-то незаметно с ней срастаешься и сам ей становишься. И дальше все тебя уже любят, защищают, тобой гордятся и, главное, ни в чем отказать тебе не могут.
Шикарный план! И как это он никому раньше в голову не приходил?
«Родиной он стать хочет. Аппетит, однако. Я бы на его месте был поскромнее и начинал с масштабов поменьше — попробовал бы стать сперва «нашим подъездом», например, или хотя бы «нашими местами общего пользования». И уж потом, обогатившись практикой и навыками, попробовал бы замахнуться на «наш микрорайон».
Фото: Getty Images
