Еще в глубокой античности война из беспорядочной свалки героев превратилась в сражения выдерживавших четкий строй отрядов. Греческие гоплиты, римские легионы, а много позднее и строгие, красивые каре армий европейских стран сражались в плотном строю. А что такое плотный строй? Правильно, это отличная групповая цель для любого дальнобойного оружия — от дротиков-плюмбат римских легионеров и их же метательных машин до картечных выстрелов ранней эпохи огнестрельной артиллерии.
Желание как можно больше увеличить плотность потока летящих во врагов пуль подталкивало к увеличению скорострельности оружия. Во второй половине XIX века было создано несколько оригинальных конструкций, но всех их превзошел пулемет. Даже несомненный успех картечницы Гатлинга с блоком вращающихся ручным, а позднее электрическим приводом стволов померк перед изобретением другого и тоже американского по происхождению конструктора Хайрема Стивенса Максима.
Кстати, мы традиционно произносим название его пулемета «Максим» с ударением на втором слоге, но фамилия оружейника произносится на самом деле иначе — с ударением на первую «а». Впрочем, это уже мелочи — куда ни ударяй, а его изобретенный в 1883 году пулемет получил всемирную известность, да и названия у него были разными в разных странах.
Он не хотел быть оружейником
Хайрем Максим родился 5 февраля 1840 года в городе Сангервилле штата Мэн и уже в подростковом возрасте проявил себя толковым изобретателем, придумав мышеловку для защиты отцовской мельницы от грызунов. Первый из своих патентов он получил в 26 лет на щипцы для завивки волос, а за всю жизнь этот талантливый человек запатентовал 270 устройств и приспособлений.
А вот заниматься разработкой какого-либо оружия Хайрем вообще не собирался. Революционная идея использовать для перезарядки энергию пороховых газов родилась у него случайно, просто благодаря острому уму и наблюдательности.
Однажды в 1866 году его позвал на стрельбище знакомый — пострелять из нарезного мушкета «Спрингфилд» модели 1861 года. Это оружие стреляло пулями Минье 58-го калибра, то есть выплевывало свинцовый снарядик диаметром 14,7 мм и весом 32,4 г на расстояние более 900 метров. Неудивительно, что 26-летний Хайрем отметил очень мощную отдачу мушкета, сильно бившего затыльником приклада в плечо, которое у него потом долго еще болело.
Спрашивается, откуда энергия для такой мощной отдачи? Да из того же самого пороха, газы от сгорания которого толкают вперед пулю. Но зачем ее расходовать на создание синяка на плече, если можно использовать дармовую энергию с пользой? Так был впервые сформулирован главный принцип, на котором теперь работают все без исключения самозарядные виды вооружений — от автоматов и пистолетов до пулеметов и пушек.
В 1873 году он подготовил чертежи оружия, получившего много позднее современное название «пулемет». Но даже и речи о постройке опытного образца тогда не шло: с конца 1870-х годов изобретатель всерьез увлекся новым и крайне перспективным тогда направлением человеческой деятельности — электричеством.
Он переезжает в Нью-Йорк, изобретает долговечные нити для электрических лампочек и… становится конкурентом могущественной бизнес-корпорации Томаса Эдисона. В 1881 году на выставке в Париже Хайрем Максим представил свои модели ламп накаливания и из-за патентов получил несколько судебных споров с Эдисоном, которые имел хорошие шансы выиграть.
В результате Максиму делают предложение, от которого тот никак не мог отказаться. Если он останется в Америке, изобретения ему тут реализовать не позволят: есть бизнесмены поважнее. Это был кнут. Но был и пряник — должность торгового представителя United States Electric Lighting Company в Европе с прилагаемым к ней более чем достойным жалованьем — 20 тысяч долларов в год. Но вот только при соблюдении негласного условия: оставить изобретательскую деятельность в области электротехники и ничего по этой теме больше не патентовать.
Пусть эти европейские снобы поубивают друг друга
В 1881 году Хайрем эмигрирует в Великобританию и переключается на разработку оружия (а мог бы лампочки придумывать, эх!). Позднее он рассказывал, что якобы встреченный им в Париже знакомый американец посоветовал: «Да брось ты свое электричество! Изобрети что-нибудь такое, чтобы эти тупые европейские снобы скорее поубивали друг друга».
Что ж, среди прочего изобретатель действительно занялся всерьез своим пулеметом, переработав чертежи проекта 1873 года. Через пару лет оружие было запатентовано в Англии и создано в металле. Первым делом Максим предложил его правительству США для принятия на вооружение американской армии — без всякого результата.
Военным показалось, что с такой штукой будет слишком большой расход патронов без всякого толку. Что ж, тогда изобретатель организовал ряд презентаций пулемета в Хэмптон-Гардене и продемонстрировал британским и иностранным чинам его впечатляющие характеристики. В результате новым оружием всерьез заинтересовался… нет, не чиновник военного ведомства, не генерал и не королева Виктория, а скромный лондонский банкир с малоизвестной фамилией — некто Натаниэль Ротшильд.
Его участия в деле вполне хватило для завершения разработки и организации в 1888 году производства нового вида оружия. Попутно в 1889-м Хайрем Максим получил патент на бездымный порох кордит, который гораздо меньше загрязнял оружие и отлично подходил для работы скорострельного пулемета, дав возможность повысить его надежность и обеспечить стрельбу без задержек. В том же году армия Великобритании приняла пулемет системы Максима на вооружение.
Те первые пулеметы были не похожи на запечатленный нашей памятью образ — никаких ассоциаций с тачанками и Чапаевым они не вызывали. Пошлый утилитаризм века двадцатого в викторианской Англии еще не утвердился, так что первые «Максимы» под патрон британского калибра 7,7 мм напоминали солидные благообразные артиллерийские орудия на лафетах с большими деревянными колесами.
Хайрем Максим заставил энергию отдачи выстрела приводить в действие пружинно-затворный механизм, непрерывно подававший в патронник боеприпасы из ячеек матерчатой ленты. Для работы пулемета стал не нужен громоздкий дополнительный привод: перезарядка для нового выстрела происходила автоматически за счет энергии пороховых газов от выстрела предыдущего.
Пока пулеметчик жал на спусковой рычаг, пулемет непрерывно стрелял, выпуская до 600 пуль в минуту, — только успевай менять ленты. Для охлаждения сильно нагревавшегося при такой скорострельности ствола его окружал заполненный водой блестящий латунный кожух. Пулеметчик не лежал на пузе за пулеметом, а сидел на специально укрепленном к станине лафета сиденье. В общем, все было пристойно и вполне солидно.
У вас «Максима» нет
Первое и более чем впечатляющее применение «Максима» в бою произошло во время подавления восстания племени матабеле в Африке на территории современного Зимбабве. В среду 25 октября 1893 года на рассвете колонна полиции Британской Южно-Африканской компании из 700 человек под командованием майора Патрика Форбса встала лагерем у реки Шангани. Собственно, шли они захватывать вождя народа матабеле с грозным именем Лобенгула и его столицу Булавайо, что того, мягко скажем, не очень устраивало.
Лобенгула приказал своим воинам атаковать спящих англичан, отправив против них войско численностью около 3500 человек. Не надо думать, что аборигены были вооружены сплошь копьями и кремниевыми топорами: отмобилизованная армия племени составляла до 80 тысяч копейщиков и 20 тысяч стрелков со вполне еще современными однозарядными английскими винтовками «Мартини-Генри» образца 1871 года. Так что среди атаковавшего лагерь у реки Шангани отряда матабеле бойцов с огнестрельным оружием хватало.
Английские часовые не спали и вовремя подняли тревогу, после чего из лагеря по атакующим ударили пять «Максимов». В результате более 1600 воинов матабеле были убиты, а англичане потеряли всего четырех человек.
Спустя неделю, 1 ноября, уже две тысячи матабеле с винтовками и четыре тысячи воинов с копьями вновь атаковали отряд Патрика Форбса всего в 50 километрах к северо-востоку от Булавайо. И вновь пулеметы наглядно продемонстрировали превосходство автоматического оружия: свинцовый ливень уничтожил две с половиной тысячи из шести воинов короля Лобенгулы, атаковавших англичан. После этого уже никому не пришло бы в голову назвать изобретение Хайрема Максима «забавной диковинкой» или «устройством для бесполезной траты патронов».
В 1898 году английский писатель Хилэр Беллок опубликовал в сборнике с названием «Современный путешественник» навеянное теми событиями стихотворение про пулемет, в котором после рассуждений о правлении «твердой рукой и мягким сердцем», приведшем к бунту туземцев, пишет ключевые последние строки:
Whatever happens, we have got
The Maxim Gun, and they have not.
По-русски в весьма вольном переводе авторский посыл звучит так:
Все будет так, как мы хотим.
На случай разных бед
У нас есть пулемет «Максим»,
У вас «Максима» нет…
На долгие годы эти слова станут необъявленным лозунгом любой колониальной политики, а для Великобритании еще и киплинговским символом цивилизационного «бремени белого человека».
Ну а пулеметы системы Максима еще не раз сослужат смертоносную службу Островной империи. Так, 2 сентября 1898 года в битве при Омдурмане 25-тысячный корпус англо-египетских войск под командованием генерала Горацио Герберта Китченера, имевший 44 скорострельных артиллерийских орудия системы Максима, 20 — его же пулеметов у пехоты, еще 36 пушек и 24 таких же пулемета на канонерских лодках в Ниле, сметет пулеметным и пушечным огнем с поля боя суданских повстанцев-махдистов. Чуть ли не 50 тысяч всадников и пеших воинов вынуждены будут с огромными потерями бежать. Корпус Китченера потеряет 452 человека, а убитых махдистов насчитают от 9 до 11 тысяч.
В 1899 году Хайрем Максим стал подданным Великобритании, а его заслуги по усилению боевой мощи империи отметила сама королева Виктория, возведя в 1900 году изобретателя пулемета в рыцарское достоинство. Правда, совершить церемонию королеве помешала ее смерть. Поэтому технически рыцарем Максима сделал 9 февраля 1901 года новый король Великобритании Эдуард VII в вестминстерском особняке Мальборо-хаус. Ну а очень богатым человеком он стал еще раньше.
Иными словами, жизнь сэра Максима в Англии вполне удалась. Но вот парадокс: его пулемет, прописавшись в британской армии на многие десятилетия, там больше не называли именем изобретателя. Все дело в том, что основанная им вместе с Альбертом Виккерсом, сыном английского сталелитейного магната, Maxim Gun Company в 1896 году была выкуплена компанией «Виккерс», а сам изобретатель остался владельцем пакета акций. По окончании срока действия патента в конструкцию были внесены некоторые изменения, поэтому принятый на вооружение в 1912 году основной и единственный во время Первой и Второй мировых войн пулемет английской пехоты, выпускавшийся в бессчетных количествах и снятый с вооружения в Великобритании только в 1968 году, а в доминионах вообще в 1970-е, стал известен всему миру только как «Виккерс». Но в душе он все тот же «Максим», хотя на другом станке и с усовершенствованиями разных лет.
В чужих руках
Надежность нового оружия и его потенциальная эффективность произвели впечатление на иностранных заказчиков. Пулемет оценили за скорострельность (правда, тут уже Хайрем Максим немного слукавил, указав темп стрельбы не 600 выстрелов в минуту, а 666, что дало возможность рекламировать не простое, а прямо таки «дьявольское» оружие). Нравилась военным и надежность: в рекламных целях из пулемета было без задержек и поломок сделано 15 тысяч выстрелов подряд.
В итоге пулеметы Максима уже в 1890 году были закуплены для армий Австрии, Германии, Италии и России. На австрийского императора Франца Иосифа хитрый Хайрем Максим произвел впечатление, написав пулями на мишени его инициалы. Восхищенный император тут же решил заказать пулеметы для своей державы.
Прибывший в Лондон по приглашению своего двоюродного брата принца Уэльского Георга V немецкий кайзер Вильгельм II лично опробовал оружие и был настолько впечатлен стрельбой пулемета, что настоял на закупке нескольких образцов. В 1892 году немецкая компания Ludwig Loewe приобрела лицензию на производство пулемета системы Максима. У немцев он стал называться MG 99.
В 1896 году пулеметы начала производить берлинская компания Deutsche Waffen und Munitionsfabriken (DWM). Первый из них был принят на вооружение в 1901 году под обозначением, естественно, MG 01 (Maschinengewehr 01 или просто «первый пулемет), ну а самым известным немецким пулеметом стало его дальнейшее развитие — MG 08, как явствует из названия, принятый на вооружение в 1908 году.
Поскольку MG 08 помимо DWM производил еще и арсенал Шпандау, то этот пулемет иногда называют Spandau MG 08. Когда в августе 1914 года началась Первая мировая война, в боевых частях имелось 4411 MG 08. В 1914-м ежемесячно производилось около 200 MG 08, к 1916 году их делали до 3000, а в 1917-м — уже до 14 тысяч в месяц.
Результаты немецкого пулеметного огня были чудовищными. Например, только за один день 1 июля 1916 года во время битвы у французской реки Соммы англичане потеряли 21 тысячу солдат и офицеров от пуль калибра 7,92 немецкой версии «Максима» — тех самых пулеметов «Шпандау».
Русские «Максимки»
Во время рекламной поездки Хайрема Максима в Россию 8 марта 1888 года пострелять из нового английского пулемета не побрезговал сам император Александр III. В 1901 году пулемет под 7,62-мм патрон винтовки Мосина на колесном лафете английского образца был принят на вооружение, причем отнесли это оружие на большом колесном лафете с броневым щитом, весившее 244 кг, к артиллерии! В марте 1904 года был подписан контракт на лицензионное производство пулеметов на императорском Тульском оружейном заводе.
Первым боевым применением полученных из Великобритании пулеметов отметился Русский императорский флот во время подавления в Китае «боксерского» восстания. 17 июня 1900 года в ночном бою за форты Дагу канонёрская лодка «Гиляк» вела огонь из установленных на марсовой площадке мачты двух английских «Максимов» по китайским артиллеристам и поддерживала высадку союзного десанта.
Во время Русско-японской войны в одном из сражений под Мукденом 1905 года русская батарея с шестнадцатью пулеметами «Максим» выкосила половину наступавшей японской пехоты и пресекла дальнейшие попытки атаковать, что называется, «за исчерпанием противника».
Большой вес и громоздкость пулеметов на артиллерийских лафетах затрудняли маневр, так что вскоре конструкция была модернизирована. Под руководством и при непосредственном участии начальника Тульского оружейного завода и конструктора русского оружия генерал-майора Павла Петровича Третьякова оружейник того же завода Иван Алексеевич Пастухов не то чтобы подковал блоху, но внес более 200 изменений, облегчив только само тело пулемета на 5,2 кг.
Бронзу во многих деталях заменили на сталь; в частности, из стального листа теперь сворачивался кожух ствола, который вскоре для жесткости снабдили узнаваемыми продольными гофрами. Легкий и удобный колесный станок, названный «пехотным» в противовес прежнему «артиллерийскому», разработал талантливый инженер полковник Александр Алексеевич Соколов. Этот станок весил всего 44,23 кг, с него можно было вести огонь и лежа, и сидя, с ним можно было перевозить оружие на вьюках или катить по полю боя одному пулеметчику.
Такой усовершенствованный «Максим» на станке Соколова был принят на вооружение русской армии под обозначением «станковый пулемет системы Максима образца 1910 года». И именно он с последующими модификациями стал тем самым знаменитым и, безусловно, узнаваемым «Максимкой», с которым русские солдаты отвоевали Первую и Вторую мировую войны, а равно и все то, что происходило между ними.
К началу Первой мировой войны на вооружении нашей армии было 4157 пулеметов, еще 27 571 русский «Максим» выпустили за годы войны. Так что Гражданская война в России была в полной мере обеспечена этим грозным оружием. На придуманные в ее ходе батькой Махно тачанки было что ставить и красным, и белым, и прочим разным. В общем-то в русской армии пулеметные двуколки конструкции Соколова появились еще в Первую мировую, но предназначались они только для перевозки пулемета и коробок с патронами.
А вот во время Гражданской войны у Махно было уже до 500–600 боевых тачанок, он же придумал их тактическое применение. При формировании Первой конной армии Буденного опыт «батьки» был учтен, да и в годы Великой Отечественной войны пулеметные тачанки тоже воевали. Конечно, по наступавшим немцам прямо с лихого разворота уже никто не стрелял, но вот для транспортировки «Максимов» и в засадах их использовали. Тачанки прошли по Красной площади в Москве на параде 1945 года, а на вооружении оставались до расформирования кавалерии как рода войск Советской армии в 1950-е годы.
Советские «Максимы», конечно, не оставались неизменными. Тульский пулемет по опыту Советско-финляндской войны 1939–1940 годов в модификации образца 1941 года получил вместо узкой заливной горловины широкую крышку на водяном кожухе, позволявшую зимой загружать туда снег и лед для охлаждения ствола вместо воды. Придумывались новые станки и прицелы.
Создавались спаренные и счетверенные зенитные установки «Максимов», казематные для использования в бетонных оборонительных сооружениях — в общем, о разных вариантах именно наших «Максимов» можно писать отдельные книги и справочники, так много их было. Всего с 1904 по 1945 год разных модификаций легендарного пулемета в нашей стране было выпущено около 300 тысяч штук.
В бою последний раз Советская армия использовала «Максим» в 1969 году против китайцев во время конфликта из-за острова Даманский. Китайцев-то много, так что стоявшие на вооружении штатные пулеметы Калашникова быстро перегревались. Вот и пришлось давно снятые с вооружения «Максимы» с водяным охлаждением со складов подвозить. Но не в армии эти пулеметы до сих пор стреляют: много их на постсоветском пространстве осталось.
Появление пулемета Максима коренным образом изменило военную тактику. На протяжении столетий передвигаться по полю боя в полный рост считалось признаком бесстрашия и воинской доблести. Теперь такое поведение стало безумием. Пулеметы превратили Первую мировую войну в позиционную, так как добежать под их огнем от своих укреплений до окопов врага было почти невозможно. Господствовавшая прежде на полях сражений кавалерия уходила в прошлое: выкосить из пулеметов лаву атакующих всадников стало слишком просто.
Никакие памятники и гранитные стелы не могли бы надежнее сохранить память о Хайреме Максиме и прославить среди потомков его имя, как это одно-единственное и, увы, самое смертоносное из сотен его изобретений.
