Тот, кто говорил, что бытие определяет сознание, малость подвирал (что вообще случалось с ним нередко). На самом деле сознание может сперва это самое бытие под себя как следует обустроить, а уж потом удобно в нем устроиться — пусть себе определяет, сколько влезет.
Пример такого обустройства мы можем увидеть, обратившись к истории и быту одной из меннонитских американских сект — амишам.
Кто такие амиши
В середине XVII века в Швейцарии жил человек по имени Якоб Амман. Был он проповедником, приверженцем протестантского учения меннонитов. Но постепенно стало ему казаться, что меннониты (довольно строгая секта, буквально помешанная на нравственных добродетелях) уж слишком либерально относятся к греху и грешникам, уж слишком готовы прощать и идти на компромиссы со светскими законами.
Все закончилось тем, что Якоб Амман переехал в Эльзас, собрал там вокруг себя группу таких же идеалистов-единомышленников (они назвались «амишами» в честь своего учителя) и в конечном счете переехал с ними в Новый Свет, оставив Свет Старый гнить в своих пороках. На сегодняшний день насчитывается около 200 тысяч амишей. Живут они в замкнутых общинах, в основном на территориях Огайо, Индианы и Канады. Но самое большое поселение находится в Пенсильвании, в округе Ланкастер, который неофициально именуется «страной амишей».
Мировоззрение амишей
Амиши искренне верят, что окружающий мир — это игровая площадка дьявола. Полигон, на котором ему позволено прививать пороки к хрупким росткам человеческих душ. И лишь самые стойкие ростки сумеют пережить это морозное пламя преисподней и воссоединятся с Творцом на небесах.
Творец, правда, чуточку жульничает. Для немногих избранных и любимых своих чад он создал нравственные оазисы, в которых избежать искушений куда легче. Оазисы эти называются общинами амишей, и лишь пребывая под их надежной защитой, строго выполняя правила Орднунга (местный устав, регламентирующий любые мелочи быта и поведения), есть шанс ожить после смерти и не увидеть вокруг пылающие костры и суетящиеся над вертелами лохматые фигурки.
Жизнь амиши рассматривают как тяжкий труд и вереницу бесконечного страдания, смирения и испытаний. Чем старательнее ты усмиришь свою гордыню, спеленаешь сладострастие, растопчешь в грязи гнев, тем больше у тебя шансов на выигрыш в Божественной лотерее вечного спасения.
Амиши — абсолютные непротивленцы. Ты можешь подойти к амишу, плюнуть ему в лицо, дернуть за бороду и дать пинка — он будет лишь молиться за твое спасение (ну или звать на помощь заступников из числа грешников: охранять свои поселения полиции штата амиши все-таки позволяют). Ударить амиша — все равно что ударить ребенка. Это прекрасно знают все американцы.
Тем чудовищнее им показалось происшедшее два года назад событие, когда в школу амишей — однокомнатный домик с хлипкими дверями — ворвался вооруженный маньяк Чарльз Карл Робертс Четвертый, выгнал из класса мальчиков и учительниц, расстрелял десять маленьких девочек (семь из них погибли) и пустил себе пулю в лоб. Америка была в ужасе и прокляла навеки имя преступника, амиши же после похорон явились к жене Робертса и сообщили, что родители погибших девочек прощают ее мужа. А так как у вдовы маньяка оказалось трое детей, семьи погибших создали фонд, куда перечислили средства на их воспитание и образование.
Бороды, кебы и чепчики
В целях борьбы с искушениями амиши считают необходимым вести самую простую и безудержно трудовую жизнь в максимально лишенных соблазнов цивилизации условиях.
Почти все они работают на земле. Живут в домах, построенных собственными руками. Под абсолютным запретом в общине телевидение, телефоны, кино, компьютеры, танцы и музыка (кроме церковного хорового пения). Носят они ту же одежду, которую носили их предки-эльзасцы триста лет назад. Мужчины — темную куртку, домотканую рубашку, штаны на подтяжках и фетровую черную шляпу. Женщины — однотонное тусклое платье до пят, фартук и чепчик. Дети лет до двенадцати бегают босиком, а став старше, навеки прячут свои ноги в тяжелые черные ботинки с черными же чулками.
В их домах нет ни электричества, ни отопления, разрешены только печки вроде буржуек и керосиновые лампы. Строго придерживаясь правил Ветхого завета, амиши считают греховным любое изображение людей и животных, поэтому в их доме нет картин, а у самих амишей почти нет документов, так как фотографироваться им запрещает религия.
Любое украшательство запрещено. Амишам нельзя даже разводить растения только для красоты, поэтому рядом с их домами ты не увидишь цветов. Лишь в дни праздников они могут украсить помещения пышными пучками сельдерея, базилика и других полезных обитателей огорода.
Высшее образование, считается, развращает душу, поэтому единственное, что светит юному, жадному до знаний амишу, — это восьмилетнее посещение общинной школы. Там, собрав в одном классе учеников от семи до шестнадцати лет, старшие члены общины обучают их чтению, счету, письму, основам геометрии, агрономии, столярному искусству и домоводству — всему тому, что может быть полезно фермеру. Ибо «многие знания — многие печали», всякие истории с литературами и прочие алгебры до добра не доведут.
Довольно рано заключив брак, амиш строит себе с помощью общины дом, который вскоре начинает наполняться обитателями. Так как любая контрацепция категорически запрещена, семьи амишей обычно могут похвастаться десятком-другим детей. Поскольку грязь — это проявление греха праздности, дома и улочки амишевских поселений сверкают немецкой чистотой; такой концентрации опрятности, наверное, не найти более нигде на планете.
И, конечно, жизнь каждого амиша тесно связана с «багги» — строгой черной повозкой-кэбом. Водить автомобиль амишам нельзя (в случае большой нужды можно поехать пассажиром), поэтому багги — практически единственно возможный для них способ передвижения. На совершеннолетие каждый юноша-амиш обязательно получает такую повозку и лошадь в придачу.
Румшпринга
Тем не менее у дьявола тоже должен быть шанс. Поэтому в шестнадцать лет каждый амиш — и мальчик, и девочка — получает право на «румшпрингу»*.
Это значит, что отныне он несколько лет может заниматься чем угодно. Носить джинсы и кеды. Красить волосы в малиновый цвет. Пить алкоголь и курить. Уехать в большой город и предаваться там разврату. В общем, отрываться. Община будет оплачивать все эти мероприятия, и никто из близких и знакомых не скажет румшпрингеру ни слова упрека, даже если того придется выкупать под залог из лап закона за солидные деньги. А учитывая, что период румшпринги у амишей начинается за несколько лет до того, как законы штата позволят ему покупать спиртное и заниматься сексом, неудивительно, что румшпрингеры — серьезная головная боль для местных блюстителей порядка.
С одной стороны, казалось бы, молодняк нужно срочно сдавать под контроль органов опеки, с другой — всем понятно, что для несчастного ребенка это, возможно, единственный шанс оттянуться в жизни по полной. Поэтому на вечеринки несовершеннолетних амишей полиция старается смотреть сквозь пальцы.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Двадцать один год — тот крайний срок, когда румшпрингеру нужно делать выбор. У него два пути. Путь первый: он возвращается домой, надевает черную куртку и становится амишем. Больше он никогда не сядет за руль машины, не поцелует симпатичную девушку, не посмотрит кино, не попробует даже капли пива. Община проводит над ним обряд крещения и признает своим полноправным членом.
Путь второй: румшпрингер принимает решение не возвращаться. С этого дня он будет считаться для всех своих друзей и близких умершим. Ни отец, ни мать, ни сестры с братьями не скажут ему ни слова. В его родной деревне ему не подадут даже глотка воды. И лишь публичное раскаяние может дать ему шанс. В отдельных случаях главы общины принимают обратно и румшпрингеров старше 21 года, если они абсолютно уверены, что человек полностью осознал свой грех и готов теперь искупать его тяжелым трудом и безграничным смирением.
Невозвращенцы
Всего 15 процентов румшпрингеров не возвращаются в общину. И это еще очень много. Конечно, искушение свободой велико, но не стоит забывать, что для человека в возрасте 17–20 лет перспектива потерять разом всех своих друзей и близких — настоящая катастрофа. Тем более что мало кто так плохо пригоден к одинокой и независимой жизни в современном обществе, как юный амиш, чей жизненный опыт равен примерно нулю с половиной и чье специфическое образование не сулит ему иные перспективы, чем работа сезонным рабочим, официантом в забегаловке или грузчиком. А если он при этом уверен, что в случае невозвращения его ждет вечная гибель души… В общем, нужно признать, что 15 процентов — это очень много.
Чаще всего невозвращенцами становятся не юноши, а девушки, особенно привлекательные девушки, которые успевают найти себе друзей и заступников в грешном мире и, соответственно, имеют больше надежд на счастливую жизнь в условиях свободы.
Амиши и внешний мир
Амиши искренне убеждены, что мы с вами — существа потерянные для грядущей жизни. Именно поэтому нам в благом своем стремлении Господь позволяет напоследок порезвиться. Секс, алкоголь, развлечения, животные инстинкты, бриллиантовые колье и крутые тачки — это все напоминает дорогие и яркие игрушки, которые в семье покупают на последние деньги смертельно больному ребенку. Мы все равно погибли — зачем нас мучить крестом и испытаниями?
Наиболее гадкие из нас пойдут в пищу дьяволу, а прочие просто исчезнут как утренняя роса, не оставив ни следа от себя. Конечно, и в нашем скотском мире человек может спастись, но шансов очень мало, и только необъяснимый Божественный промысел может избрать кого-то из нас для жизни вечной… Впрочем, шансов почти нет.
А вот у амишей все шансы есть. Потому что они хорошие, правильные и любимы Богом. Так что на окружающий мир амиш смотрит с сожалением и сочувствием, но старается ни к кому из неверных слишком не привязываться, дабы не разбивать себе сердце. Когда толпы туристов, разинув от восторга рот, любуются из автобуса на черный багги амиша, на его самого, восседающего на козлах, на покорную супругу в полотняном чепчике и на стайку стриженных «под горшок» детишек, амиш улыбается, но отводит глаза. Ибо он скорбит о нас.
О бедности
Тот, кто считает слова «скромный» и «нищий» синонимами, с точки зрения амишей не прав. Никогда идеалы бедности не были фирменной маркой амишей. Наоборот. Якоб Амман обещал им Землю обетованную, и они ее получили в виде жирного чернозема мирной Пенсильвании, где благой климат позволяет фермеру снимать самые обильные урожаи.
Амиши в основном сдают свои товары перекупщикам, так как их образ жизни не очень располагает к современной коммерции. Но и при таком подходе общинные кассы и частные счета сектантов являются весьма плотно набитыми кубышками.
А с тех пор как средний класс Америки немножко съехал с катушек на тему натуральной пищи, то мед, сыры, кукуруза и мясо с амишских ферм стали цениться невероятно высоко. Ведь эти парни не используют ни химических удобрений, не пестицидов, ни сельскохозяйственных машин — попробуй найди более гарантированную экологически чистую пищу.
Другими фирменными товарами амишей являются деревянная мебель и лоскутные изделия в стиле пэчворк. Отсутствие телевизоров и светской жизни располагает к разного рода рукоделию, поэтому мужчины тут отдыхают по вечерам, изготавливая столы, комоды и прочие стулья. Это очень надежная и очень старомодная мебель (ни модели, ни техника изготовления не менялись у амишей с конца XVII века), и стоят все эти комодики бешеных денег.
Дамы же, обложившись стопками разноцветных лоскутков, создают «килты» — лоскутные одеяла и ковры со сложной геометрией узоров. Один такой килт может стоить тысячу, а то и полторы тысячи долларов. Стругают их незамужние молодки долгими зимними вечерами в оптовых количествах. Поэтому средний амиш — это весьма богатый человек.
Парадоксы логики
Если спросить амиша, зачем ему такой интересный образ жизни, он ответит, что придерживается евангелических правил, которые велят всем порядочным людям вести жизнь простую, скромную, лишенную гордыни.
Но в XXI веке куда проще пользоваться машиной, чем лошадью, и куда естественнее держать дома электрические лампы, чем раскочегаривать керосинки. А уж что до скромности внешнего облика, то в наше время нет ничего скромнее джинсов, футболки и бейсболки, к тому же они не в пример дешевле изготовленных из натуральных тканей и сшитых вручную сложных одеяний амишей и их супруг.
Ход цивилизации перелопачивает любые устои. То, что было когда-то роскошью, стало дешевкой, и роскошью становится уже отказ пользоваться этим приспособлением.
Амиши, например, практически не используют пуговицы. Мужчина может нашить несколько штук на пальто, но тогда не имеет права войти в порочном одеянии в молельный дом — пальто нужно будет оставить при входе. Во всех остальных случаях амиши пользуются крючками, петельками, тесемками и ленточками. И никого не интересует, что стальной крючок с петлей из домотканой тесьмы кропотливой ручной работы сейчас в сто раз дороже пластмассовой пуговицы — одной из тех, которые мириадами сыплются со штамповочных машин. В XVII веке пуговицы (металлические, костяные, из полудрагоценных камней) были дорогим ювелирным украшением — и этого достаточно.
А уж отказываться до последнего от качественных медицинских услуг (даже стационар скорой помощи власти штата размещали в Ланкастере через вой и зубовный скрежет местных обитателей) — это уже явно попахивает самоубийственными наклонностями, что, как мы знаем, худший грех для любого христианина. И если уж говорить о гордыне, то есть подозрение, что амиши, как и все мы, проваливаются на этом экзамене.
Видимо, эти же мысли посещали тех религиозных лидеров амишей, которые в 60-х годах XX века откололись от основной общины и создали новые, с более современными «орднунгами». Разрешили машины, горячую воду в доме, медицинские страховки, компьютеры даже и прочие игрушки дьявола (конечно, с разными оговорками). В результате амиши старого чина извергли соблазненных собратьев из своих рядов. Так что теперь несколько амишских сект, практически не контактирующих друг с другом. Впрочем, самыми многочисленными по-прежнему остаются наиболее строгие и ортодоксальные амиши старого чина.
Фото: Shutterstock
