Представьте себе типичного бродячего йога — в одной набедренной повязке, с торчащими ребрами, всклоченными волосами и бородой и горящими глазами. Именно так часто выглядят члены секты агхори. Но они могут также носить белую рубашку и брюки, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Потому что идея агхори основана на совершенстве духа, а внешнее не так важно. Задача идущих по этому пути — преобразовать свою личность, полностью растворившись в божестве.
При этом техники, которые используют эти граждане на своем пути постижения тантры, заставляют остальных индусов опасаться их, подозревая в колдовстве, некромантии и всех смертных грехах. Часть из этого агхори и правда практикуют, как раз чтобы укрепить в себе отрицание идеи греха. И то, что пишут об агхори в Сети, часто просто спекуляции на экзотике без попытки понять их суть. Это почти как опусы иностранных журналистов про странные ритуалы в российских банях.
Медитация на трупах и польза алкоголя
Если вдуматься, в агхори нет ничего особенного. Идея слияния с божеством? Обычное дело, эта концепция даже в христианском романтическом мистицизме существует. Осознание бренности мира? Тоже весьма распространенная концепция. Просто агхори в своем самоотречении погружаются во тьму так глубоко, что начинают видеть свет.
Если одна из буддийских медитативных практик помогает бороться с похотью, мысленно разделяя женщину на составляющие — волосы, кожу, слизь, мясо, ногти, то агхори просто медитируют, сидя на трупах перед тем, как эти тела кремируют.
Вот как описывает свой первый ритуал на кладбище один из агхори.
«Будучи сыном индусского купца, вплоть до самого этого момента я никогда раньше не прикасался даже к яйцу, не говоря уже о мясе или алкоголе. Но выбора у меня не было, и я сделал большой глоток из бутылки. О Боже! Мне показалось, что мое горло воспламенилось. На глазах у меня выступили слезы, ведь я впервые пил алкоголь. Джина Чандра Сури был настолько переполнен радостью по поводу моего согласия выполнять садхану, что стал проявлять по отношению ко мне особую заботу. Увидев, какое действие оказал на меня самогон, он в растроганных чувствах буквально выхватил бутылку и начал маленькими дозами собственноручно поить меня.
…Когда я выпил бутылку до дна, моего страха как не бывало.
…Затем меня отвели к трупу. Это было тело очень красивой молодой девушки лет пятнадцати. Она была из племени, члены которого зарабатывали на жизнь тем, что выжимали масло из семян. Девушка умерла всего несколько часов назад, и она была так хороша собой, что я забыл о ритуале, об опасности, о своем страхе и вообще обо всем на свете и начал думать о ней. Она была наделена красотой, какой обладают только люди, ведущие первобытный образ жизни. Ни унции лишнего жира, ни морщинки на коже. Стройные и крепкие, как деревья, бедра и упругие груди.
Мне захотелось, чтобы она была живой и я мог отправиться с ней в укромное место, где мы прекрасно провели бы время. Я был даже готов жениться на ней, она выглядела такой одинокой. И это не было проявлением некрофилии или какого-то другого извращения; просто я был очень пьян, и мне было жаль, что она мертва и не может поиграть со мной. Я говорю вам чистую правду обо всем этом, чтобы вы имели какое-то представление о том, что происходило.
Джина Чандра Сури отошел в сторону, сел на землю и принялся за выполнение джапы, предназначенной для моей защиты; я же занял на трупе позу на коленях, как мне было показано. Рот мертвой девушки был открыт и заполнен маслом. Старик показал мне, как изготовить фитиль из хлопка, и я зажег его от факелов, которые держали сопровождавшие старика люди.
Это была ночь новолуния, поэтому я находился в кромешной тьме и не мог видеть ничего, кроме лица бедной девушки, которое выглядело жутко и гротескно в мерцающем свете пламени. Все мое желание насладиться ею испарилось, я лишь с ужасом вглядывался в ее открытые, остекленевшие, ничего не видящие глаза. Мы оба были полностью обнажены, и от ее холодной плоти я ощущал дрожь не только в теле, но и в уме».
А дальше случилось вот что: к проводящему ритуал пришел шакал, тот распознал в нем богиню — Смашан Тару, то есть Кладбищенскую Тару, и сунул прямо в пасть шакалу ладонь. Кстати, верховное божество для агхори — не сам Шива, а именно богиня-мать, Кали. Тара — одно из ее воплощений. Зверь аккуратно прокусил адепту кожу между большим и указательным пальцем и превратился в прекрасную четырехрукую женщину с синей кожей, спросившую с улыбкой, чего же он хочет.
Сила ночи, сила дня — одинакова фигня
Однако суть медитации на трупах для агхори — не инструмент исполнения желаний. Для них это способ укрепиться в осознании того, что все в этом мире равноценно. Все создано богом, и потому ничто не может быть хуже или лучше другого. Чтобы укрепить в себе это чувство, агхори употребляют в пищу плоть мертвых — обычно с согласия родственников.
Исключительно чтобы подкрепить в себе мысль о том, что любая материя имеет одинаковую (никакую) ценность. Понимаем, выглядит отвратительно. И для индусов тоже. Как и употребление алкоголя, кстати. Но для агхори нет запретов, а выпивку они считают полезной для укрепления духа — как в вышеописанном случае.
Более того, агхори употребляют различные вещества, как из списка запрещенных, так и откровенно токсичные, — с целью победить их действие усилием воли. Некоторым вроде бы даже удается. Из тех же соображений агхори заставляют ядовитых змей кусать себя. «Вступив однажды на путь действия, истинный агхори либо добивается успеха, либо умирает во время попыток достичь его, ибо нет ни середины, ни пути к отступлению» (Роберт Свобода. Агхора. По левую руку Бога). Если пришло время, ничего не попишешь. А если нет, чего бояться? Кстати, с хинди «агхори» (или «агхора») переводится как «неустрашимый».
В Индии многие верят, что агхори обретают колдовскую силу благодаря своим адским ритуалам. Ну логично же: чуваки вечно трутся рядом со смашанами, местами сожжения, пьют и едят из мисок, сделанных из человеческих черепов. Они явно должны иметь с этого какие-то выгоды. Что, в общем, совершенно верно. Только все блага, которые получают агхори, духовного свойства. Что совершенно не мешает шарлатанам, мимикрирующим под них, вымогать милостыню у восхищенно-напуганных туристов.
