Самый простой способ добиться уважения — это все время спешить. И показывать, что у тебя такая грозовая туча важных дел, по сравнению с которой их туча дел — последний выдох астматика на морозе.
К телефону не нужно подходить, отвечать надо сообщением «Я на встрече» или «Не могу говорить». Когда все-таки снимаешь трубку — никаких «алё». Начинать разговор следует с чего-нибудь вроде «Секунду… значит, в 18.30 28-го? Договорились, всё, побежал. Алё? Прости, это по работе. Я слушаю, давай только коротко».
Заехать в магазин? Ты с ума сошла? У меня на работе армагеддон и мозоли на ногах. Мозоли — потому что утром было некогда надеть носки. Физически не успевал. Детский утренник? Меня не пустят. Я полгода не могу постричься и две недели побриться. Вчера мимо школы лечения детей от заикания проходил, дети меня увидели — и все. Логопед расстроился: все труды насмарку. А ты говоришь — утренник…
Петрович, я помню про долг! Мне самому должны денег в пяти местах, просто физически некогда заехать. Клянусь. Я спал сегодня два часа, да и те в машине! Двадцать раз по пять минут, пока красный горел. Да на работе армагеддон. Детей не вижу неделями. Старшая, говорят, школу кончает, а я последний раз ее на горшке видел.
Да, мама. Я слушаю. Сейчас немного неудобно. Нет, не заеду, физически не смогу. Питаюсь хорошо: никотин и кофеин. Да на работе армагеддон. Армагеддон, говорю. Нет, это не армянин, не важно. Заскочу под Новый год обязательно!
Спортзал? Это мечта! Я последний раз в спортзале был еще в подвале, когда он качалкой назывался, а на стенах плакаты со Шварценеггером висели.
К врачу? Думаю, уже поздно. Если в поликлинику зайду, не выпустят. Кардиолог с неврологом попадут к травматологу, потому что из-за меня передерутся. Стоматолог последний раз мне в рот смотрел как прораб на квартиру после пожара. Если приду, они всю клинику под меня закроют, как отель под дагестанскую свадьбу. Будут танец со слюноотсосами исполнять.
Вообще нет времени! В памперсах теперь хожу, полчаса в день экономлю. Нашел экстравместительные, меняю, когда машину заправляю, раз в неделю. Скидку на бензоколонке дают, только чтобы я из машины не выходил.
Сериалы? Не успеваю. Книги? Такие квадратные, из бумаги? Помню. Но смутно.
Где меня найти? Ты шутишь? Конечно на работе! Днем иногда на встречах, а остальное время там, круглосуточно. Дел невпроворот! Армагеддон! Днюю и ночую, днюю и ночую. Охранника из-за меня уволили — зачем он нужен? Пошел за кофе, думаю — что-то мешает сзади. Оказывается, кресло прилипло за сорок часов. Айтишники ругаются: по две клавиатуры в неделю изнашиваю. Мышь меняю чаще, чем фильтры в кофеварке. Из соседнего отдела приходили: что это у вас стрекочет целыми днями? А это я степлером документы скрепляю. Скрепки секретарша подвозит как патроны.
Шум? Не обращай внимания, это генератор на солярке в рюкзаке тарахтит, таскаю, чтобы телефон заряжать, иначе батарейки садятся за час. Очень много звонков, очень много.
Все, не могу говорить, ничего не могу обещать, постараюсь, но вряд ли. Если удастся выкроить, ты ж понимаешь.
Вот так. Сидишь на диване, отдыхаешь и пугаешь всех своим армагеддоном. И никто к тебе не пристает. Ведь, чтобы быть свободным, иногда достаточно казаться очень занятым.
Давно говорю, надо на Венеру переселяться. Там в сутках пять с половиной тысяч часов. Потому что не спеша планета вертится. На Венере целый журнал за один день можно написать! И даже еще успеть почистить зубы
