Человек — это маленький контрабандист эволюции. Пока та вдохновенно творит, не ведая целей и не задумываясь о последствиях, люди научились подражать ей из корыстных соображений и понавыводили себе несущихся ежедневно кур, раздувшихся от жира свиней, яблоки размером с мяч и собачек размером с яблоко. И, разумеется, человек то и дело пытался улучшить свою собственную породу. Но вот как раз тут-то у него выходило препаршиво.
Лишние люди
На плакате тридцатых годов нарисованы мускулистые блондины — мужчины и женщины, которые стоят в позе кариатид. Их прекрасные лица покрыты каплями пота, на мощных плечах возлежит что-то вроде надгробной плиты.
А на этой плите вольготно расселилась всякая странная публика: алкоголики с бутылками, идиоты, пускающие слюни, какие-то доходяги, привязанные к кроватям полотенцами, тут же прогуливаются женоподобные мужчины в обтягивающих пиджачках и выставляют на публику свои очулкованные ляжки женщины легкого поведения. А у краешка в довершение всего восседает на мешке с деньгами лицо еврейской национальности — как положено, с носом и при ермолке.
Этот плакат повествует о тяготах, которые германская нация якобы испытывала от свалившегося на нее бремени — вредных и бесполезных людей.
Таких плакатов с вариациями было тысячи, время их печати — 1938–1939 годы, как раз момент подготовки и начала операции «Тиргартенштрассе, 4» («Зоопарковая улица, дом 4»). На Тиргартенштрассе было расположено заведение с замечательным кафкианским названием — «Рабочая ассоциация санаториев и приютов республики». Основным занятием этой организации была, как ее тогда называли, «дезинфекция».
Уже с 1935 года в Германии принудительно стерилизовали лиц с генетическими болезнями и душевными расстройствами, дабы они не портили своими сомнительными генами арийскую нацию. Но настоящий размах дело «дезинфекции» приобрело к концу десятилетия, когда по всей стране стали аккуратно и без лишнего шума убивать детей с синдромом Дауна и ДЦП, паралитиков, шизофреников, калек, стариков с деменцией и так далее.
Прежде всего, конечно, жертвами стали пациенты государственных клиник и приютов — их родным просто сообщали о смерти пациента, не называя причины. Потом «балласт общества» начали забирать уже и из семей.
И вот тут было много некрасивых сцен, потому что некоторые нестойкие духом арийские матери и дочери вместо того, чтобы с энтузиазмом поучаствовать в освобождении общества от ненужных расходов на бесполезных людей, выли, кусались, прижимали к сердцу своих выродков и не давали выкатывать на улицу коляски со своими неходячими дедушками.
Именно для того, чтобы эти глупые женщины, а также их родственники и соседи обрели должный уровень политической сознательности, и печатались красивые плакаты, наглядно объяснявшие, как отягощает великую Германию этот никчемный человеческий материал.
Нам приятно сообщить, что некоторое количество врачей, участвовавших в операции «Т-4», было повешено после Нюрнбергского процесса, в том числе Карл Брандт — рейхскомиссар здравоохранения и главный руководитель всей «программы милосердной дезинфекции». Смертная казнь штука отвратительная, но некоторые люди как будто созданы специально для нее.
И царицу и приплод тайно бросить в бездну вод
Но не надо думать, что идея убивать и калечить самых слабых и беззащитных родилась непосредственно в безумных головах Гитлера со товарищи. На самом деле эта мрачная история очень древняя, и касалась она далеко не только людей.
Увы, в невинном мире братьев наших меньших такое положение дел более чем обычно. Практически каждый, кто имел глупость родиться в любом виде на нашей планете, обречен проходить регулярные проверки родичами на предмет генетической вшивости.
Не успеешь толком вытряхнуться на свет божий и даже взглянуть на него, а тебя уже придирчиво обнюхивают, и если родительнице не понравится твой запах, вид и количество голов, то в лучшем случае она не станет тебя кормить, а в худшем — тут же тобой и закусит. Но даже если мамаша с папашей за семейными хлопотами не найдут времени сожрать дитя сами, то, как только хромая уточка, белая ворона или обезьянка со странностями попадется на глаза прочим сородичам, ее песенка будет спета. Животные умеют своим «не таким, как все» собратьям такую ассоциацию санаториев устраивать, что любой нацист обзавидуется.
И люди тут ничем не отличались от зябликов и удавов. Согласно Ллойду Демосу, профессору истории, автору труда «История детства», в обозримом историческом прошлом не менее трети всех детей, не доживших до совершеннолетия, не от болезней или несчастных случаев погибали, а были уничтожены своими родителями — напрямую убиты или путем отказа от ухода за ребенком. Период ранее VI века до нашей эры Демос назвал «эпохой инфантицида», то есть детоубийства. Все эти жертвоприношения первенцев и выбрасывание «демонических» детей в лес присутствовали и в тех примитивных обществах, которые сохранили уклад каменного века до встречи с этнографами.
Так что в отношении детей с врожденными заболеваниями нацисты ничего нового не изобретали, а просто вели себя как звери и дикари. Впрочем, почему дикари? Святое право родителей изничтожать неправильное потомство не оспаривалось и в таких центрах цивилизации, как Древняя Греция и Рим. Более того, если дети были очень больными, то их предполагалось истреблять и без желания родителей.
Вот, пожалуйста, светоч мысли господин Аристотель так и пишет в своей «Политике»: «Что касается детей, пусть будет закон, согласно которому ни один ребенок-калека не будет жить». Ему вторит римский авторитетнейший мыслитель Сенека: «Мы убиваем уродов и топим детей, которые рождаются на свет хилыми и обезображенными. Мы поступаем так не из-за гнева и досады, а руководствуясь правилами разума: отделять негодное от здорового».
Конец этому торжеству разума положили авраамические религии, прежде всего христианство, но во многом и ислам: они требовали считать любого рожденного собственностью Бога, которому виднее, зачем ему дети без ног и с деформированным черепом. А в блаженных, юродивых и увечных авраамические религии видели если и не всегда посланников божьих, то уж точно любимых его овечек, а потому всякое истребление больных было названо худшим из злодеяний.
Для улучшения породы
Но не надо думать, что цивилизация Евразии так легко рассталась с мыслью о том, что человеку лучше быть умным, красивым и здоровым, чем больным и без черепной коробки. Запрет на браки людей со значительными физическими недостатками, прежде всего с душевнобольными, периодически поддерживался даже церквями. А передовые мыслители Возрождения пропагандировали идеи Платона, который в своем «Государстве» рассказал, как нужно выводить лучшую породу людей.
Все очень просто. Берем только сильных и здоровых мужчин и женщин. Даем им право на размножение. В определенный праздничный день они все приходят в специальный дом, раздеваются и занимаются продолжением рода (можно под гимны во славу богов). Женщины хором беременеют, организованно в одно и то же время рожают, детей у них сразу забирают и относят выращивать в специальные дома, чтобы ни одна мать не знала, какой ребенок — ее. В этом доме, вне уродующего и непредсказуемого влияния семьи, выращиваем идеальных физически и умственно детей. Всех остальных детей, которые рождаются вне данной процедуры, нужно топить сразу после рождения.
Конечно, мыслители христианских стран не могли позволить себе подобной простоты действий. Поэтому Кампанелла, например, предлагал всем мужчинам и женщинам ходить голыми на ежедневные утренние занятия физкультурой (мальчики отдельно, девочки отдельно), чтобы присматривавшие за молодежью мудрые старики и старухи могли составлять наилучшие пары для деторождения и выдавать этим парам временные бирки на право совокупления.
У Томаса Мора в «Утопии» браки оставались, но ими тоже ведали старейшины, которые, рассмотрев потенциальных женихов и невест обнаженными, подбирали пары с лучшими показателями и запрещали жениться всяким кривым и горбатым*.
Кстати, Платона чуть было не продал в рабство владетель Сиракуз, Кампанелла просидел долгие годы в тюрьме, ожидая казни, а Томас Мор завершил свои дни на эшафоте… Но это так, к слову.
И все же очень, очень долго христианская цивилизация была крайне снисходительна к больным, слабым и невезучим. Заботиться о них считала своим долгом церковь, собирая на это дело пожертвования, и уж священнослужители не видели ничего плохого в том, чтобы увечных и несчастных было побольше. И сомневаться в их праве на существование было как-то не принято. До поры до времени.
Евгенические опыты
Пора и время наступили в XIX веке, аккурат после распространения трудов Дарвина. Идея естественного отбора и изменчивости видов вызвала соответствующие вопросы. Раз мы вмешались в естественный отбор, не приведет ли это к вырождению человека? Если мы будем ограничивать сильных и помогать слабым — не противно ли это самой природе? Когда наступит эра всеобщего благополучия, не превратимся ли мы, случаем, в холодец на костылях?»
Задавали эти вопросы многие, но полнее всех их сформулировал медик и естествоиспытатель Фрэнсис Гальтон, вроде как по удивительной случайности приходившийся двоюродным братом Чарльзу Дарвину. Он создал сводную теорию о способах улучшения качества вида, в том числе и человека, и дал получившейся идее название «евгеника», которое можно перевести примерно как «облагораживание».
Кстати, Фрэнсис Гальтон людоедом вовсе не был. В его работах крайне много спорных и исключительно неполиткорректных с современной точки зрения высказываний, но он уж точно не предлагал никого истреблять и мучить. Его предложения больше касались борьбы с наследственными заболеваниями, стипендий для одаренных детей из всех классов общества и т.д. А вот уже единомышленники и последователи Гальтона сделали из его идеи черт знает что.
Научная мысль той эпохи энергично занялась наблюдениями за алкоголиками, убийцами, психопатами, а также за семьями этих убийц и психопатов. Были взяты несколько контрольных семей люмпенов из Англии и Франции и исследованы их родословные. Выяснилось, что из поколения в поколение семья Джук, например, или семья Калликак производила на свет божий все новые выводки проституток, воров, самоубийц, пьяниц и бродяг.
Даже если кто-нибудь из Джуков или Калликаков каким-то чудом заводил семью с представителем «здорового общества», его дети в большинстве своем, как тогда было принято писать, «несли на себе печать вырождения».
Эта «печать вырождения» стала на рубеже XIX–XX веков таким же общим местом в общественном сознании, каким сегодня являются «токсичные родители» или «абьюзивные отношения»: о вырожденчестве с одинаково скорбным и ханжеским видом вели беседы и светские господа, и домохозяйки, и профессора в университетских аудиториях.
Конечно, от этого никуда было не деться и литературе той поры. Например, гигантский цикл романов «Ругон-Маккары» Эмиля Золя посвящен тому, как одна душевно нестабильная дама произвела на свет несколько поколений ущербных людей, попавших в самые разные классы общества, но сохранивших при этом все свои родовые пороки, лишь слегка измененные воспитанием и социальным кругом.
И нет, это не фашисты первыми придумали стерилизовать умственно отсталых детей, кастрировать идиотов и девиц легкого поведения, а также проводить лоботомию трудновоспитуемым подросткам. Законы об обязательной стерилизации умственно отсталых и «аморальных особ с преступными наклонностями» существовали, например, в США, Скандинавии, Канаде и Швейцарии, и были они приняты еще в двадцатых годах XX века, а продержались кое-где до крепких семидесятых.
В СССР таких законов не было, но женщинам с синдромом Дауна удаляли яичники просто по стандартам медицинской практики, а при родах тайно перевязать трубы алкоголичке или бомжихе было обычным делом вплоть до самого последнего времени.
И все же, когда в нацистской Германии евгеническая идея открыто показала себя широкой общественности во всей красе, люди начали приходить в себя. Очень легко рассуждать о вырожденцах и необходимости оздоровления человечества в приятном обществе за чашечкой чая, и совсем другое дело — смотреть отчеты, фотографии и съемки результатов реальной евгенической деятельности. Начинает сильно тошнить чаем. Начинаешь понимать, что некоторые вещи делать просто нельзя, ни из каких соображений всеобщего блага. Так что евгеника практически во всех своих проявлениях оказалась под запретом в большинстве стран мира. Формально.
Полетят ли безногие на Марс?
А если неформально, то именно сейчас, с развитием медицины, биотехнологий и генетики, евгеника переживает второе рождение, хотя и в скрытом виде.
Например, по данным Британского медицинского журнала, в Великобритании в 2017 году 94% беременных женщин, прошедших скрининговый тест на синдром Дауна у плода, прервали беременность на позднем сроке. Лишь 6% «солнечных детей» появились на свет, причем в большинстве случаев этот выбор был сделан по причине религиозных убеждений семьи. Потому что родители хотят иметь здоровых детей — и доходят до этой мысли без всяких Платонов и Эмилей Золя. Сегодня эмбрионы при искусственном оплодотворении проходят до 6000 тестов на генетические болезни, и семьям с такими болезнями в анамнезе крайне рекомендуют не пускать дело на самотек, а доверить создание своего младенца специалистам.
Безусловно и то, что с каждым годом в мире будет рождаться все меньше детей с синдромом кошачьего крика, с гемофилией, с инфантильным поликистозом и прочими чудовищными генетическими сбоями. Они будут либо убиты в зародыше, либо им просто не дадут возникнуть путем изменения генома родителей.
Хотя Конвенция о правах человека и биомедицине 2005 года крайне жестко ограничивает любые манипуляции с геномом человека, однако интересы родителей, не желающих рожать обреченных, искалеченных или даже просто болезненных детей, в конечном счете всегда победят. Вот не общество победит, не советы мудрых старцев какие-нибудь, а обычные родители, которые хотят принести к себе домой здорового, жизнерадостного ребенка. И это, конечно, евгеника в самом прямом смысле слова — евгеника торжествующая и победительная. Куда более могущественная и эффективная, чем любая кошмарная программа расовой гигиены и оздоровления нации.
Многие христианские мыслители говорили, что увечные рождаются для того, чтобы смягчать сердца здоровых, чтобы научить нас любви, терпению и состраданию. Ну что же, видимо, в ближайшем будущем человечеству придется учиться этому каким-нибудь другим способом.
И гениальный физик Стивен Хокинг, пожизненно прикованный к инвалидному креслу спинальной мышечной атрофией, вскоре не будет иметь шансов появиться на свет. Зато на свет появится его здоровый брат, играющий в футбол и танцующий чечетку между университетскими лекциями. И не факт, что у него с физикой будет хуже.
