Самые опасные молодежные субкультуры девяностых и нулевых, или Чем баловались родители квадроберов

Контркультура угрюмых потомков вампиров существовала давно, с самого начала 1980-х годов, но то был удел избранных маргиналов. В конце 90-х ситуация радикально изменилась: готика стала мейнстримом, школьницы принялись массово слушать HIM, Мэнсона и старенькие записи The Cure, за ними подтянулись мальчики. По стране (и по миру) прокатились волны тусовок молодых людей в черной коже и с крашеными волосами — поклонников фильмов Тима Бёртона.

На словах звучит не особенно страшно, однако имелись суровые подводные камни: готы исповедовали декаданс, мизантропию, бродили по кладбищам, курили, читали стихи о бренности жизни, самые впечатлительные натуры воспринимали такое слишком близко к сердцу. Быть готом было небезопасно.

Оригинальное, радикальное эмо тоже существовало еще в 80-е, это было эмоционально-рефлексивное течение хардкор-панка. В мейнстрим течение влилось сильно позже, в самом начале нулевых, и опять-таки через массовую рок-культуру, с восходом поп-эмо-панковых банд вроде Fall Out Boy, My Chemical Romance, а также российских «Психея», Amatory и так далее.

Чисто внешне эмо выглядели как готы-лайт, а в идейном плане переняли все те же бесконечные раздумья о бренности и тщетности жизни. При всей своей легкомысленности эмо-культура проповедовала культ саморазрушения, романтизацию смерти, что для самых неокрепших школьниц и школьников и в самом деле несло потенциальную угрозу.

В реальности неприятности случались редко, однако случались, такое стоит признать. Кажется, моду на эмо ненавидели все вокруг, она служила поводом для насмешек и издевок, и, как только первые эмо подросли, движение быстро сошло на нет.

Массовый переход молодежи в стан рэперов стал происходить в конце девяностых и формально выглядел невинной, безопасной забавой. Рэперы, в отличие от металлистов и панков, не дрались активно с местной гопотой, зависали в своих тусах, рисовали граффити, а из противоправного разве что позволяли себе покуривать нелегальные вещества. Лишь самые упоротые погружались с головой в гангста-мифологию со всеми ее деструктивными побочными эффектами.

Одна из древнейших субкультур приняла в России слегка пародийную форму, в первую очередь из-за климата, в котором мотосезон длится от силы месяца четыре. Вот за этот мимолетный срок самые тру-байкеры умудрялись каким-то образом выпилиться на трассе и в лучшем случае отправиться к праотцам, в худшем — доживать свою жизнь в инвалидной коляске, не узнавая родных и близких.

Уличная спортивная субкультура, еще более отчаянный преемник скейтбординга. Задача — преодоление препятствий любым доступным способом, в первую очередь прыжками по крышам, стенам и лестницам. Массовым явлением стал после проката кинофильма «13-й район» в 2004 году от продюсера и сценариста Люка Бессона.

Травматизм в паркуре очень и очень серьезный, о чем сразу предупреждают на старте любого обучения и тренировок. Несмотря на это или, наоборот, благодаря этому, паркур все еще остается в списке активных по сей день субкультур.

Как видите, молодежь с завидным упорством изобретала новейшие методы нервощекотания и, что еще примечательнее, умудрялась объединяться на почве опасных пристрастий в социальные группы. Глупо бороться с безобидными формами досуга, ибо лишенный безопасного хобби индивидуум потянется к опасному. Да и вообще каждый второй моралист сегодня — это чудом выживший вчерашний сумасброд.

Если вам до сих пор непонятно, о чем весь сыр-бор, держите краткий, емкий ответ на вопрос, кто такие квадроберы.