Единственное поражение, которое тебя может ждать в этой жизни, — если ты даже не попробуешь.
Никогда не хожу на свидания с поклонницами. Это неспортивно. Мне не нравится, когда за мной охотятся, я сам охотник.
Я неплохо справляюсь с мыслями о том, что старею, потому что понимаю: это все-таки лучше, чем второй вариант — умереть молодым и лежать сейчас в могиле. К тому же мне нравятся седина и морщины. Мне кажется, что мое лицо стало более индивидуальным, чем в 20 или 30 лет. Никакого ботокса в моем случае. Не дождетесь!
До того как стать актером, я много чем занимался: резал табак, продавал женские туфельки. Это было в Кентукки, в семьдесят девятом. Кстати, в начале века там выросло целое поколение женщин, которые отрезали себе по пальцу на ногах, чтобы носить лодочки. Они отрезали не мизинцы, а четвертые пальцы, чтобы не терять равновесия. Когда у меня в магазине появлялась восьмидесятилетняя женщина, я уже знал: будет очень неприятное зрелище.
Однажды я купил себе пианино, потому что представил, как я играю на нем As Time Goes By, а какая-нибудь очаровательная девушка склоняется надо мной с бокалом мартини. Картинка что надо! План провалился, когда выяснилось, что я не могу освоить даже «Собачий вальс». Но пианино в общем-то украшает гостиную.
Мой брак мало чему меня научил, потому что я тогда не был расположен учиться. Это не значит, что я не любил женщину, на которой женился. Но к чему я действительно не был готов, так это к тому, что, если дела пойдут по-настоящему плохо, я должен все старательно исправлять. Мне было 28 лет. У меня не хватало терпения и готовности идти на компромиссы. Если бы я был постарше, может, мне и удалось бы наладить нормальную семейную жизнь.
Мне очень нравится поехать куда-нибудь на мотоцикле, остановиться в маленьком городке, зайти в бар и выпить с местными!
Дорогие машины или мотоциклы для того, чтобы привлекать внимание. Мне внимания посторонних людей и так хватает, так что я люблю водить обыкновенный минивэн, который никто не замечает.
Я всего на два года старше, чем Брэд Питт, но выгляжу по сравнению с ним потрепанным стариком. Меня это очень напрягало. А потом я все-таки перешел в категорию характерных актеров, меня перестали впихивать в эту жутко неуютную нишу между Питтом и Томом Крузом, и теперь мне уже наплевать.
Кто бы ты ни был в этой жизни, иногда тебе чертовски одиноко!
У меня был дядюшка Джордж, который умел говорить невероятно убедительно. Мог заявить что-нибудь вроде: «Не ешь горчицу! От нее у тебя будет инфаркт!» Он это просто придумывал. Но я до сих пор не забыл — мажу гамбургер горчицей, а на душе как-то неспокойно…
Благодаря дяде Джорджу, я многое узнал о смерти, потому что был с ним, когда он умирал. И главный урок такой: смерть — это самое личное дело из всех, которые тебе предстоит сделать. Раньше меня упрекали: «Вы не хотите иметь детей? (А я и правда не хотел.) Разве вы не боитесь умереть в одиночестве?» Все умирают в одиночестве. И точка. Это очень личное дело. И, когда дядя Джордж умер, он смотрел куда-то… не знаю куда.
