Текст: Алексей Дмитриев; Фото: Алексей Дмитриев, Дэн Грей
Коди – городок, названный в честь «Баффало» Билла Коди, легендарного шоумена, первым подарившего миру романтический имидж Дикого Запада. В молодости Билл стрелял по двенадцать бизонов в день на прокорм рабочих, строивших железную дорогу до Калифорнии, отсюда и кличка. А с 1883 года тридцать лет возил свое шоу по Америке и Европе и стал одним из самых знаменитых американцев своего времени. Потому-то он и сделал главную улицу Коди такой широченной, чтобы на ней могла развернуться на марше вся его цирковая труппа со всадниками, индейцами, медведями и повозками. Самый известный отель в городе тоже построил Баффало Билл и назвал его в честь дочери – «Ирма». Вчера, когда я регистрировался, администраторша «Ирмы» на полном серьезе сказала: «У вас заказана комната 31. Постояльцы жаловались на привидение Баффало Билла в ней. Вообще-то у нас весь второй этаж не без этого... Оставляем тридцать первую или хотите поменять?»
Знакомство в баре
Потратив утро на изучение Центра Баффало Билла, где под одной крышей собраны четыре музея и откуда выходишь энциклопедически образованным по части истории Дикого Запада, я уселся наблюдать местные нравы на террасе отеля. Актер, изображавший Баффало Билла в потешной перестрелке на радость туристам, с достойной ленцой оторвался от стакана пива ради фото с подростками из Канзаса. Его «убитые» противники отлепляли бороды и усы, чтобы пена не портила реквизит. Блондинистый карапуз прицелился мне в причинное место из игрушечного кольта и сказал «паф». Я посчитал за лучшее скрыться в глубине отеля, а точнее, в баре.
У стойки резного бара из вишни, подаренного Баффало Биллу английской королевой, нашелся один свободный табурет. Заказав выпивку и оглядевшись, я понял, что справа от меня ест сэндвич тот самый настоящий ковбой, на поиски которого я и приехал в штат Вайоминг. К моему глубочайшему разочарованию, он был совсем не похож на ковбоя из рекламы сигарет «Мальборо»: рука в гипсе, да и вообще несколько... плюгав. Больше из человеческого участия, чем из журналистского интереса я спросил ковбоя, что у него с рукой.
– Рэнди, – протянул мне здоровую руку плюгавый. – Рука ни к черту. После первого перелома кости скобками скрепили, и только она начала заживать, как бык наступил на нее два месяца назад и раздробил скобки. Больше уже сгибаться не будет. За пятнадцать лет в родео у меня было семнадцать операций.
– Ты участвовал в родео со сломанной рукой?!
– Да, и сегодня собираюсь. Два месяца без заработка. Нам же не платят лишь за участие. Если не продержался на быке восемь секунд, уходишь ни с чем. Продержался – получаешь хотя бы двести долларов. Негусто, конечно, но за восемь секунд работы не так уж и плохо. Особенно когда делаешь то, что любишь.
– И ты готов рисковать жизнью?– Никогда еще я не задавал такой банальный вопрос с таким искренним интересом.
– А я без этого не могу. Да, мы рискуем, потому что бык – это непредсказуемая сила. Нельзя спрогнозировать, как именно он будет лягаться. Сегодня выступают восемь наездников. Заплатят трем с высшими оценками. Так что и продержавшись восемь секунд, я могу не получить ничего. Приходи, посмотришь.
– А каков твой личный рекорд?
– После восьми секунд надо сваливать. Иначе хозяин быка мне этого не простит, потому что бык будет выглядеть не лучшим образом...
Профессия: ковбой
В 34 года Рэнди считается для родео староватым. В Вайоминге, где родео не представление, а образ жизни, дети с младенчества дышат запахом сбруи и седла, а ездить верхом учатся раньше, чем начинают ходить в школу. В городке Коди отлично налажен туристический бизнес, но даже многочисленные приезжие с фотоаппаратами на шее (вроде меня) не мешают ковбоям.
Вот уже 93 года с июня по август в Коди ежевечерне собираются полные трибуны зрителей. Они наблюдают, как рядовые герои американского Запада объезжают диких мустангов и быков, являя смелость и навыки, несвойственные офисно-компьютерному XXI веку. Вообще, Коди значит для новичков в родео столько же, сколько Париж для начинающих художников. На старых машинах ковбои колесят с родео на родео, от Техаса до Монтаны и от Аризоны до Южной Дакоты. Делают остановку, выступают – и либо срывают аплодисменты, либо бесславно выбираются из-под копыт. Затем, обложив ушибы льдом, едут всю ночь за 700 километров на другое родео. Лишь немногие поднимаются до годовых заработков свыше 50 тысяч долларов и участия в самом престижном «кубке чемпионов» – National Rodeo Finals. О такой бродячей и рисковой жизни мечтают подростки, ее с интересом наблюдают по телевизору взрослые, но живут ею только ковбои.
Честно говоря, меня живые ковбои на американском Западе удивили не меньше, чем если бы я увидел римлян в тогах, поднимающихся по эскалатору на станции метро «Колизей». Вайоминг кишел людьми, которых ожидаешь встретить лишь на съемочных площадках вестернов. Грабители поездов, женщины легкого поведения, шерифы и индейцы сиу в военной раскраске исчезли, а ковбои остались.
Они носят сапоги со шпорами, шляпы «стетсон», медные пряжки, клетчатые рубахи под кожаными жилетками с бахромой и, конечно, джинсы. У порядочного ковбоя их три пары: на размер больше – для тренировок, в самую пору – для родео, на размер меньше – для танцев в салуне. Они живут на ранчо вдалеке от города и немногословны, но, когда открывают рот, говорят тихо и по делу – от «Тебе предоставлена золотая возможность заткнуться» до «Мое мнение продиктовано опытом, сложившимся в результате неудачных отношений с быками и женщинами».
Кстати, если с быками ковбои не церемонятся, то в компании женщин демонстрируют великосветское обращение.
Дикая территория
Запад Америки – одна из самых ярких ее субкультур, со своим фольклором, героями, модой, музыкой и политическими пристрастиями. То, что происходит в Вашингтоне, так же близко ковбоям, как то, что происходит в Токио, и к обоим городам они относятся с равным подозрением и предвзятостью. Расстояния и пустынность Дикого Запада, где суровый быт и условия жизни определяют расстановку сил и мировоззрение, привили его обитателям неприступный индивидуализм, когда человек рассчитывает только на себя. На первые страницы местных газет попадают новости об отношениях человека и стихии или человека и зверя: лодку с рыбаками потопил смерч, на мать троих детей напал медведь и т. д.
Попав в Вайоминг, с удивлением начинаешь понимать, что рекламисты «Мальборо» ничего не преувеличили. Американский ковбой действительно живет под бескрайним небом среди красивой и дикой природы и управляется с норовистыми лошадьми на фоне огненных закатов – недаром вздыбившийся скакун с наездником украшает номерные знаки в штате Вайоминг. Как рассказал Рэнди, на них увековечен мустанг по кличке Пароход. За всю его жизнь лишь два ковбоя смогли удержаться на нем, вот и отдали должное конской независимости таким образом.
Загоны с лошадьми и бычками и парковка с трейлерами и пикапами, груженными щетками, упряжью и сеном, окружали открытую арену родео Коди, куда я пришел поболеть за Рэнди. Со своими лошадьми приезжают лишь участники состязаний на время. Позже, уже на родео, мне бросилось в глаза, что ковбои и их лошади похожи, ведь лошадь для ковбоя не только транспортное средство, но и товарищ. Лошади подолгу ждут своей очереди, помахивая хвостами и попукивая. Ковбои часами стоят, облокотившись на ограды, смотрят на лошадей и поплевывают. Из-за надвинутых на глаза шляп не очень-то и поймешь – дремлют они, как лошади, стоя, или нет.
Условия труда
«Прошу всех встать, ледис энд джентльмен, ради самых красивых цветов на планете – красного, белого и синего! Да хранит Бог Америку!» – раздалось над трибунами. Пока играли гимн и объявляли участников (быков тоже называли, и имена у них были устрашающие: Люцифер, Дыхание Локомотива и Хищник), я смотрел, как готовятся ковбои. Одни разогревались, как балерины, другие принимали позу всадника и, как китайцы в тай-чи, боролись с воображаемым конем, третьи молились под недобрыми взглядами быков. Я уже знал, что под одеждой у ковбоев чуть ли не каждый сустав забинтован, на копчике специальная накладка, наколенники, налокотники... Чем больше досталось наезднику за его карьеру, тем больше он предохраняется, но публике это показывать не принято. А рабочую руку, которой они держатся за веревку, чтобы не свалиться с лошади или быка, и на которую приходится адская нагрузка, забинтовывают в полусогнутом положении, чтоб хоть как-то помочь связкам.
Традиционно американское родео всегда открывается ездой на необъезженной лошади без седла (bareback riding), а завершает его езда на быках (bull riding). Между ними идут езда на необъезженном жеребце с седлом (saddle bronc riding); ловля бычка арканом (calf roping), когда наездник на скаку арканит животное, спрыгивает на землю, закрепив свободный конец лассо за рожок на седле, валит и стреножит бычка; ловля бычка арканом двумя наездниками (team roping), когда первый накидывает лассо на рога или шею, а второй – на обе задние ноги; ловля бычка (steer wrestling), когда ковбой на скаку прыгает на бычка и заваливает его на спину, и гонки на скорость по трассе, обозначенной тремя бочками (barrel riding), в которых участвуют только женщины. Первые три относятся к «жестким» (roughstock) видам состязаний – кстати, их участники возят с собой не лошадей и быков, а только любимое седло. Остальные виды соревнования снисходительно называются «состязаниями на время». Самый высокий балл в «жестком» виде – 100, но даже 90 баллов присуждают крайне редко. При восьмидесяти победа на небольших родео будет ковбою обеспечена. Но от животного под ним тоже многое зависит: равное количество баллов начисляется наезднику и лошади или быку. Поэтому, подав заявку на участие в разных родео на год вперед, ковбой решает, участвовать ему в том или ином, в зависимости от того, какое животное ему достанется в результате компьютерной жеребьевки. Репутация есть не только у ковбоев. Хорошо, если о мустанге известно, что он брыкается в заведенном ритме и на одном месте. Плохо, если он крутит наездника и носится по арене. Выигрывают те, кто контролирует лошадь, движется в едином с ней ритме, но доводит ее шпорами до такого исступления, что, кажется, вот-вот будет сброшен.
Чудеса в седле
Между тем необъезженных лошадей запустили в узкие боксы. Они фыркали и брыкались, когда им специальной подпругой перетягивали живот возле гениталий, чтобы разъярить животное еще больше. Первый ковбой осторожно опустился на лошадь, намотал на руку веревку, привязанную к недоуздку, поправил белый стетсон, выплюнул жевательный табак, откинулся назад и кивнул – мол, поехали. Боковая дверь бокса распахнулась, лошадь буквально вылетела на арену, едва касаясь земли, и начала так вставать на дыбы и брыкаться, что наездник, который еще мгновение назад совершал автономные движения, стал похож на тряпичную куклу, покорно дергающуюся взад-вперед.
Какие восемь секунд?! Тут наносекунду бы удержаться! А ведь ради дополнительных очков и без того взбесившуюся лошадь надо еще и шпорить. Это как поддать газу машине, которая уже вошла в неконтролируемый занос. Плюс нужно следить за свободной рукой. Коснись она хоть шляпы, ковбоя тут же дисквалифицируют. Секунды через три первый ковбой уже валится лицом в песок, и два дежурных клоуна спешат помочь ему подняться. «Тут такой тестостерон! Тут лавина тестостерона!» – возбужденно говорила подруге по-ковбойски одетая женщина, глядя на вылетавших из седел всадников.
Но в родео нет ритуального разделения на тех, кто на трибунах, и тех, кто на арене. Семьдесят процентов зрителей в Коди – местные, которые свободным вечером скорее придут на родео, чем уткнуться в зомбоящик. Большинство местных зрителей-мужчин одеты по-ковбойски: сапоги с маленьким каблуком, джинсы (никогда не выбеленные и никогда не Levi’s!), куртка или рубашка, стетсон. Многие из них сами баловались в молодости, но травмы и возраст сделали из них зрителей. А больше половины участников родео вообще никогда не работали со скотом – это бухгалтеры или строители, они просто держат лошадей, и родео для них как хобби. «Ковбой в Америке сегодня – это зов души, это образ жизни, это желание быть поближе к лошадям, когда много времени проводишь с людьми», – сказал мне Билл Левковиц, показав заработанный на родео чек на 210 долларов. Билл – топ-менеджер лыжного курорта «Джексон Хоул» и единственный ковбой еврейского происхождения, которого я знаю.
Объезжающим мустангов без седла приходится труднее, но нет худа без добра: при падении нога не запутается в стремени и наездник не будет бороздить арену, пока не поймают лошадь. «Главное – помнить, в какую сторону падать. Веревка, за которую держится ковбой, затянута на лошади так туго, что руку из-под нее быстро не вытащишь. Если упадешь на сторону, противоположную той, с которой рука держит недоуздок, то последствия могут быть нерадостные», – вспомнил я слова Рэнди.
Как приручить быка
Объездка быка седла не предусматривает. В этом виде состязаний чуть ли не самое опасное подстерегает уже свалившегося наездника, потому что по сравнению с быками характер у мустангов как у резиновых уток. Если лошади рады просто высвободиться из-под седока, то быки норовят рогами наказать безумцев, покусившихся их оседлать, поэтому без клоунов, отвлекающих на себя бычью ярость, тут не обойтись. Клоунам тоже достается, так как не у всех быков есть чувство юмора.
Пришло время ловли бычка. Суть такова: всадник гонится за бычком-трехлеткой весом не более 250 килограмм, прыгает на него, хватая за рога, останавливает, тормозя каблуками, и опрокидывает на спину. Поначалу я наивно решил, что этот вид состязаний безопаснее остальных. Но уже на следующий день администраторша отеля «Ирма» открыла мне глаза, сравнив ковбоя, ловящего бычка, с человеком, который на скорости 60 километров в час пытается перескочить из машины на мотоцикл, идущий с той же скоростью. Чемпионы укладываются в четыре секунды.
Родео шло своим чередом. Невероятными бросками лассо (ковбои говорят «веревка») наездник ловил в петлю задние ноги бычка. Меж бочек с надписями «Морпехи 1, бин Ладен 0» живописно скакали наездницы, пока их дети возились со щенками или дремали на деревянном помосте. А в перерыве маленькие ковбойчики и ковбойши бегали по арене среди двух десятков бычков, пытаясь сорвать с них бумажные розочки.
Наступил вечер, а с ним и кульминация родео – езда на быках. Рогатые монстры выносили наездников из тесноты бокса на открытое пространство арены, и дальше все мешалось в пыли и теряло фокус от частых рывков и скачков. Лишь один из наездников был в шлеме, остальные прикрывали головы тонкой белизной стетсоновского фетра.
Один за другим ковбои падали в страшной близости от копыт и откатывались в сторону, пока клоуны отвлекали животных. Щуплый Рэнди с загипсованной рукой казался особенно уязвимым. Не продержавшись и двух секунд, он соскользнул во вспаханный песок, вскочил и тут же был сбит быком. Пока к лежавшему Рэнди бежали санитары, бычина успел загнать клоунов на бортик.
Утром я уезжал из Коди. Позавтракав за той же стойкой, где накануне познакомился с Рэнди, я спросил администраторшу, не знает ли она что-либо о судьбе павшего ковбоя. «Так он был тут вечером. На лбу пластырь, и хромал, а так ничего. Ковбои как коты. У них семь, а то и девять жизней. Иначе им никак нельзя, они без родео не могут: тестостерон!»
