Джим Моррисон - один из немногих интеллектуалов, кто одновременно являл собой образец мужской привлекательности. «Секс, наркотики и рок-н-ролл» не были его самоцелью; скорее - они помогали ему познать себя. А познав - разрушить.
О приобщении Джима Моррисона к сексуальной жизни нам неизвестно ничего. Но мы знаем о круге его интересов до того, как он стал рок-звездой: философия Ницше, поэзия Блейка и Бодлера, полные распутства романы Керуака, Гинзбурга, Миллера, Берроуза. Эта литература морально подготовила его к тому, чтобы стать аморальным сверхчеловеком, «проклятым поэтом» Америки.
В сентябре 1965 Моррисон повстречал рыжую красотку Памелу Кёрсон, дочь офицера Военно-Морских Сил. Всю оставшуюся жизнь Джим именовал Памелу своим «космическим другом» и посвящал ей песни. Космический характер отношений позволяет пренебречь традиционной нравственностью, особенно если ты живешь в Лос-Анджелесе в 60-х, где словосочетание «свободная любовь» было таким же естественным, как у нас – «суверенная демократия».
Первые концерты The Doors в клубе Whiskey-A-Go-Go не слишком нравились хозяевам клуба, но стоило группе на время исчезнуть из расписания, как многочисленные поклонницы начинали донимать расспросами: где тот лохматый красавчик в кожаных штанах?! Джим стал секс-символом лос-анджелесского андерграунда еще до выходя дебютного альбома группы в 1967, а уж когда альбом поднялся на первые места чартов, превратился в знаменитость, которую вожделели все женщины Америки с функционирующей гормональной системой.
Многочисленные группиз, делавшие из турне The Doors передвижную оргию, мало волновали Памелу. Она сама была довольно легких нравов и при случае платила за измены той же монетой. Гораздо серьезнее она отнеслась к появлению в жизни Джима редактора журнала Jazz and Pop Патрисии Кеннили. Патрисия начала с того, что взяла у Джима интервью. В ходе него и последующей переписки выяснилось, что она практикующая ведьма, жрица викканской церкви – и вдобавок ирландка, что окончательно заворожило Короля Ящеров. В 1970 году Джим и Патрисия поженились по кельтскому языческому обряду, связав свои руки ритуальным платком в присутствии свидетелей. С тех пор Патрисия именовала себя «Патрисия Моррисон», а как ее называла Памела – можно лишь догадываться. Кроме этих двух женщин, очевидно, сыгравших большую роль в жизни артиста, он имел мимолетные связи с коллегами. Через его постель или то, что ее заменяло, прошли солистка Velvet Underground Нико, Грейс Слик из Jefferson Airplane, Дженис Джоплин и фотограф Глория Стейверс.
Секс был для Джима Моррисона способом самопознания – так же, как наркотики и музыка. Поэтому в его песнях сексуальные мотивы звучат часто и причудливо. У него есть сложные и мрачные композиции, требующие известной интеллектуальной подготовки слушателя: например, в The End он признается, что хочет физически овладеть матерью.
Когда власти Майами привлекли его к суду за непристойное поведение на сцене, где он «имитировал мастурбацию и оральный секс», они вряд ли пытались применить к его действиям фрейдистскую или юнгианскую трактовку. Поэтому во многом Моррисон остался непонятым современниками; сам он говорил об «Аполлоническо-дионисийском расколе» в своей душе.
Зато в других его песнях любовные отношения воспеваются со светлым лиризмом. В традиционном блюзе Love me Two Times он игриво просит полюбить себя 2 раза на прощание. А в трогательной балладе Chrystal Ship – поцеловать перед тем, как «ускользнуть в беспамятство».
Когда Джим Моррисон умер в 1970 году, оказалось, что по завещанию вся его собственность отходит Памеле, а он себя считал холостяком на момент смерти. Памела пережила его всего на 4 года, поскольку крепко сидела на героине. А Патриция Кеннели-Моррисон до сих пор активно публикует мистические детективы из жизни 60-х и управляет издательским домом Lizard Queen.
