Впервые познакомился с вашей группой на концерте Faith No More в 1997-м, где вы были на разогреве.
Тогда я понял, что такое крутизна. Вот мы там, в подвале, кривляемся, пытаемся быть джонни-роттенами и сид-вишесами-переростками. А наши практически ровесники из Калифорнии вот такое творят! Поэтому, конечно, участие в одном с ними концерте — это были величайшая честь и сильнейшее унижение. После такого выступления бравый самурай должен себя зарезать. Он должен увидеть, как вдохновляющие его люди это делают, осознать свое ничтожество и принять мученическую смерть. Но мы, к счастью, не в японской культуре воспитаны.
Более того, басист и основатель Faith No More Билли Гулд продюсировал ваш альбом «Посталкогольные страхи».
Мы уговорили главу Feelee Records Игоря Тонких привезти его, и Билли со своим звуковиком приехал месяца на полтора. На студии «Союз» мы записывались, сводили и страшно бухали. Все происходило в асоциальном формате, довольно брутально по тем временам. Сейчас это уже мейнстрим: если ты рок-звезда, то должен разнести отель; если богатый — ездишь на дорогих машинах. А на тот момент мы были пионеры — первопроходцы необузданного, рок-н-ролльного образа жизни. В момент между сломом советской системы и нарождением на ее месте нового формата на некоторых уровнях не было власти, и жизнь шла своим чередом, неуправляемая. С мента можно было тогда сбить фуражку. Менты в тот момент стали делегитимированными и понимали, что их превосходят силой. Поэтому потолкаться с ментами было обычной практикой. Не то что сейчас.
А ты сейчас в России, что ли?
Я в Петербурге, обживаюсь, мне очень нравится. Я оказался в странном положении, ведь последние семь лет прожил в американской деревне Санта-Барбара, где меня никто не знает, я ноунейм в шортах и шлёпках, как и все там. А в Санкт-Петербурге я впервые столкнулся со всенародной любовью — впервые такое в жизни ощутил.
Из интервью Дудю мы узнали, что ты целые концерты исполняешь в алкобеспамятстве, в этом же состоянии голый залезал на конвейер для чемоданов в аэропорту. А спустя полгода ты рассказываешь Хоббиту, что давно в завязке. В интервью 2002 года ты тоже говоришь, что давно в завязке. У тебя это циклами чередуется?
История моих сложных отношений с алкоголем гораздо длиннее моих невероятно долгих отношений с группой «НАИВ», которые длятся 33 года. И ты прав, я качаюсь на таких качелях между деструктивной антисоциальностью и периодами отрезвления и осмысления. Касательно алкоголя расскажу последнюю историю. Я отметил свое пятидесятилетие концертом в «Главклубе». У меня был четвертый или пятый день «заплыва» — такая фаза, что рюмка шампанского унесет. А я приезжаю и с группой «Громыка» начинаю гасить. Просыпаюсь на следующий день, а кто-то заботливо поставил мне ящичек пива. Я сел, в спокойном режиме опохмелился, смог вспомнить минут пятнадцать концерта — в чаду кутежа, в сполохах… Допил этот ящик и с тех пор никогда не пил, уже три года. Вот что это — очередная фаза? Или же это какой-то переломный момент? Я не знаю, покажет время.
Человек вообще нам интересен в долгой исторической перспективе. Вот даже возьмем великих — Моргенштерна (признан иноагентом по решению Минюста). Теперь он сторонник семейных ценностей. (Ну да, еще не до конца понимает суть праздника День Победы). Может быть, такие «переобувания» нужны для удержания внимания аудитории. Постоянство надоедает публике, нужна драматургия. Это же шоу-бизнес!
А проект «Radio Чача» ты запустил тоже потому, что «НАИВ» становился слишком академичным и привычным людям?
Да, и академичным, и привычным. Как бы странно и абсурдно это ни звучало, для меня очень важен панк-рок как музыка. Я начинал «НАИВ», потому что мне нравилась эта антисоциальная, экспрессивная, анархистская культура. Я, когда еще был студентом, мальцом по сути, писал дипломную работу о панк-роке и анархизме. И во многом остаюсь тем радикальным подростком. Мне, конечно, пятьдесят три, и за счет того, что я имел возможность долго бежать эту дистанцию, а не быстро пройти, стал подмечать некоторые сбои в программе, закольцованные лупы, повторение сюжета.
Например?
Вот в 2012 году были протесты, а потом по такому же шаблону — протесты Навального. Лешу Навального жалко, конечно. Как русский человек, я понимаю, что русскому человеку в тюрьме очень плохо, какой там звездец происходит. Чувак, который слил эти видео с пытками, — герой. Понятно, что дадут Героя России потом, в следующем историческом цикле. И в этом сраном болоте любой человек, который создает какой-то движ, конечно, вызывает симпатию. Но ближайшие 10–15 лет можно не беспокоиться: болото в отличной форме.
У тебя, как воцерковленного человека, есть позиция насчет голых селфи перед храмами?
У меня пока нет позиции. Это двустороннее кретинство.
Но ты же поддерживал Pussy Riot?
Подожди. Pussy Riot — политические активисты с претензией на панк-группу. У них не очень получается музыка, потому что, как я говорил Пете Верзилову, нужно, чтобы им кто-то помог в этом вопросе разобраться. Но они все-таки об искусстве. Ты подумай, что если бы они еще и группой были настоящей, российскими L7! Но Господь нам не благоволит в последнее время.
Как ты праздновал Хеллоуин? Без спиртного?
В России это не всем понятно, но в Америке Хеллоуин — это традиционный детский праздник. Главная его часть — беготня детей по чужим квартирам с лукошком. Стук в дверь, слова «Trick or treat!», то есть «Фокус или угощение!». Никакие фокусы никто, конечно, не показывает, просто дают конфеты. Наш Хеллоуин в этом году проходил в Питере, в первую очередь вокруг моей дочери, которая пошла в 7-й класс, к ней пришли одноклассники. А взрослые, кто хотел, накатывали, конечно, и создавали задор. Алкоголь на празднике нужен, без него праздник не праздник, концерт не концерт.
Какой для тебя сейчас главный творческий проект?
Мы только что выпустили пластинку «Симфопанк» — перезаписали главные наши хиты разных лет с симфоническим оркестром. Также вышла моя первая за пять лет песня «Один пацан», она же «Из этой жопы *** уедешь». Я в последнее время пишу очень редко, на одну песню уходит пять лет. В гонке не участвую и не хочу. Пусть молодежь — прогрессивные крэперы — по пластинке в неделю выпускают.
Я читал твое старое интервью. Ты говорил, что в 42 года релиз с оркестром — неуместно, а лет в пятьдесят будет самое то.
Серьезно? Я так говорил? Jesus Christ! Я вот сейчас оборачиваюсь назад и вижу, что все имело какой-то смысл, это все было связано! Но это было странно…
Фото: Alexey Makhov для проекта @dogs_feat в помощь собачьим приютам
