Насколько я понял, тогда, в далеком 2006 году, у тебя попросту не хватило нервов выдерживать бесконечные гастроли, и ты ушла. Может, стоило пропить прозак или успокоиться на йоге?
Я ходила на йогу, но, наверное, просто не была к ней готова. А может, учитель не тот попался, не знаю. В то же время я интересовалась литературой – и психологической, и философской. Но литература не дает эффекта, который может дать человек. И таким человеком оказался психолог, к которому я обратилась на предмет аэрофобии. В то время я склонна была к депрессиям, ходила вся такая ранимая – в общем, цветник слабости. И на этой почве довела себя до аэрофобии.
То есть ты боялась летать не потому, что летчик во время полета сделал петлю Нестерова?
Нет, я не боялась ни зон турбулентности, ничего. В общем, после разговора с психологом я перестала бояться летать уже через две недели, а еще через полтора месяца задумалась, не уйти ли мне из «ВИА Гры». Просто психолог глубоко копнул...
Продюсеры потом не убили этого психолога?
Хотели! Но они нашли в себе силы адекватно отнестись к моему поступку. И хотя мужчины в большинстве своем собственники, я не могла остаться в группе только ради продюсеров – Дмитрия Костюка и Константина Меладзе.
А что тебя заставило расстаться с длинными волосами? На этом настояли менеджеры телеканала, на который ты переместилась из «ВИА Гры»?
Нет, они тут ни при чем. Когда у человека происходят внутренние перемены, он их подчеркивает внешне: начинает по-другому одеваться или состригает волосы. В моем случае короткая стрижка символизировала освобождение, воплощение свободы.
Я так понимаю, лишившись волос, ты открыла в себе поэтический дар?
Я давно начала писать, в 2002 году. Но прорвало в 2006-м, после ухода из «ВИА Гры», когда появилось свободное время. Мои стихи – это те мысли, которыми невозможно поделиться с другим человеком: есть вероятность, что он меня не поймет. Кстати, на днях выходит мой сборник стихотворений, называется «Сиюминутное влечение».
А ты помнишь стихотворение, которым заканчивается книга?
Я могу прочитать отрывок из предпоследнего:
«Скрипящая дверь, а некому войти. В ожидании томится какой-то человек. Смирись с отсутствием дыханья. Гулящая в тиши обманет наивною надеждой. Твои дрожащие губы не помнят жадных прикосновений. Твой взгляд кажется тусклым – неуверенно всматривается в окно перемен. В холодную постель лезут старые привычки. Закрой глаза – доверься молчащим стенам, послушай монолог прошлого!»
Ты собираешься зарабатывать на этих стихах?
Мне один умный человек сказал: «Надя, в нашей стране поэзией не зарабатывают». Я ему не поверила. А с другой стороны, я не преследовала цель заработать денег. Мне важно развиваться и встречать на своем пути интересных людей.
Я знаю, что с одним интересным человеком, Верой Брежневой, вы стали причастны к коллекции модной одежды...
В апреле мы с Верой стали лицами компании Love Republic. Я согласилась потому, что подкупила идея: Вера, Надежда и Love Republic. Красиво ведь.
Скажи, а ты уже забросила свою идею оперного пения?
Как раз нет. На презентации моей книги тебя будет ожидать оперный сюрприз. Оперные арии – это же духовный полет! Я приветствую те моменты, когда душа поет.
А в «ВИА Гре» что у тебя поет – душа или тело?
Душа, конечно. Вообще, должно звучать все. Хорошо, что ты задал этот вопрос. Даже когда ты не двигаешься, тело должно петь. Но, возвращаясь к опере, уточню: я хочу поучаствовать в проектах, связанных с оперой и мюзиклами.
Скажи, а почему ты все-таки вернулась в «ВИА Гру»? Закончились деньги или стало скучно вести телепрограмму о любви?
Мне стало мало телевизионной программы «Невероятные истории о любви». И потом, на протяжении трех лет мы периодически разговаривали с Константином Меладзе о моем возвращении в группу. Более того, обсуждали возможность моей сольной карьеры на основе его песен. Однако на данный момент оказалось благоразумнее вернуться в группу. Но я готова к сольному проекту.
В последнее время ты все чаще мелькаешь в прессе одна, без коллег по «ВИА Гре». Хотя раньше продюсеры держали вас в ежовых рукавицах. Ты стала свободолюбивее?
Правильно сказал! Только когда человек сам становится свободолюбивым, это чувствуют окружающие. И принимают его таким или не принимают. Уверенных в себе мало кто любит. К счастью, продюсеры не перечат моей свободе.
А ты готова покинуть Украину? Недавно ты заявила, что не являешься патриотом страны.
Я не знаю, что такое патриот на самом деле. Для меня это слово с идеологической подоплекой. А идеология – это уже крайность. Я люблю Украину, тут прекрасная природа. Но когда заглядываешь внутрь, становится грустновато... Мне нравится познавать мир. Я не знаю, приживусь ли в другой стране, но хочу попробовать. Я как цыган: не могу сидеть на одном месте. В родном городе Волочиске я закончила девять классов и перебралась в Хмельницкий на три года. Затем после коллектива народного танца переехала в Киев, где живу уже девять лет. Многовато… Мне уже тесно совсем.
Ты бы хотела выйти замуж за иностранца?
Боже, не произноси этого слова! Замужество – это последняя стадия в моей жизни, безумный поступок в сторону дешевизны. Замужество – это как религия, которая не имеет никакого отношения к возможности общаться с Богом. Ты можешь с ним общаться и сам, если открыт. Религия – просто посредник... Не пойму, кто решил, что замужество скрепляет любовь?
То есть, выступая с группой на свадьбах, ты глумишься над женихом и невестой?
Ой, я так стебусь! Мне один человек сказал: «Надя, ну зачем ты испортила свадьбу?» Я, конечно, стараюсь не перегибать палку в выражениях. Есть компании, которые нормально реагируют на мой конферанс между песнями.
Ну и последний вопрос. Ты в журнале открылась по максимуму?
Ну как... Полностью обнаженной я могу быть только в сюрреалистической фотосессии. Большая грудь смотрится не сильно эстетично. Я, кстати, тоже фотографирую и хочу сделать сессию в стиле ню. Причем мне больше интересны в этом плане девушки: они более подходящие… хотела сказать «продукты»… существа, более чувственные. Я хочу подходить к незнакомкам на улице и говорить: «Здравствуйте! Я Надя. Хотела бы вас сфотографировать». Это же все творческий процесс. Разве нет?
