Нужно уволить женщину, с которой что-то было
Драматический эффект картины заключен прежде всего в расположении фигур персонажей. На первый неискушенный взгляд то, что мужчина сидит, а женщина стоит, должно показывать, что в кабинете главный он. Но сила художественного образа всегда двоична, женщина не просто стоит – она возвышается, подавляя начальника своим скорбным величием. При таком осмыслении поз становится понятна скованная, напряженная поза мужчины: поджатые пальцы руки, вцепившейся в ручку кресла, нервный изгиб шеи, лихорадочный румянец на щеках. Женщина опустила голову и отвела взгляд, но эта лжепокорность ее фигуры опровергается важной деталью – подолом, как бы случайно поднятым над коленями. Эти женственные, выписанные теплыми красками колени являются центральной точкой картины, символом грехопадения, разоблачением слабой мужской натуры.
Мы не знаем, как сложится судьба героев картины, но кое-какие подсказки художник нам все же дал. Пол, выложенный черно-белой плиткой, напоминает нам о шахматах – игре, в которой так часто разгром противника начинается с того, что перед ним уступают, демонстрируя наигранную слабость. Также обратите внимание на покрывающий стол ковер: восточный узор намекает нам на азиатский сластолюбивый характер хозяина кабинета. Портрет неизвестного на стене, по мнению некоторых искусствоведов, является изображением Айзека Гамильтона – парижского зеленщика, павшего жертвой оскорбленной им любовницы (его нашли задушенным в корзине брюссельской капусты). Брошенная на пол бумага при рассматривании под электронным микроскопом становится читаемой: на ней запечатлено стихотворение Твардиаковского «Мое мученье» – еще один зашифрованный штрих, при помощи которого художник создает полную напряжения и скрытой боли атмосферу своего полотна.
Ты весело проводишь время с любовницей, и тут в помещение неожиданно заходит жена
Основной прием, которым пользуется мастер, – это игра на цветовом контрасте. Вся комната залита теплым, радостным светом; золотистые и пастельные тона олицетворяют радость жизни, легкость и беззаботность существования. И контрастным ярким пятном является фигура жены в темном пальто. Как олицетворение Возмездия, неудержимого Рока, она вторгается в этот полный смеха и уюта мир, разрушая его, искажая ужасом лица гостей. Любовница еще пытается искать защиты у застигнутого мужа, она хочет трогательно прильнуть к нему, но тот сейчас является ненадежной опорой. Его согнутая фигура, покорные складки пиджака в области подмышек и бледный цвет мочек ушей свидетельствуют: этот человек полностью деморализован и раздавлен. О смысле джойстика от приставки «Нинтендо», размещенного в верхнем правом углу, пока спорят ведущие специалисты; значение этого, несомненно, важного символа было окончательно забыто.
После обеда в ресторане ты полез расплачиваться и понял, что забыл где-то кошелек
Правдивость художественной силы этого выполненного в жанре реализма полотна по праву превращает его в жемчужину мировой коллекции живописи. Фон и экспозиция тут вторичны, интерьер – лишь скопление размытых пятен, из которых выступает во всей своей неприглядной резкости трагическая сцена. Главный герой повернут к нам спиной. Мы видим лишь его пиджак, покрасневшую шею и модельную стрижку. Этот прием заставляет зрителя задуматься о том, что за выражение в данный момент может быть на лице героя. Застыла на нем маска скорбного отчаяния? Готов ли он к борьбе? Или перед нами уже сломленный, почти лишившийся воли к сопротивлению человек? Таким домысливанием зритель втягивается в творческий процесс, становится как бы его соучастником. Обратите внимание, что правая рука героя все еще продолжает бесцельное блуждание в кармане, словно есть еще шанс, что пальцы вдруг наткнутся на спасительную кожу чудом нашедшегося бумажника.
Окружение героя беспредельно враждебно по отношению к нему. Равнодушно и сухо изучает ресторанный счет сидящий напротив милиционер, кривя губы в презрительной усмешке, исполненной классовой брезгливости. Так и кажется, что он сейчас буркнет: «Устриц изволили кушать, гражданин?» Повар, держащий поварешку как оружие, словно ждет приказа от администратора ресторана – вальяжного господина с животно-грубым выражением лица, который, похоже, размышляет над вечным вопросом: «Бить или не бить?»
Зритель понимает, что не найти герою моральной поддержки и у своей спутницы. Та уже надела шубку и встала, присоединившись к толпе его гонителей; своей позой и недовольным выражением красивого холеного лица она стремится подчеркнуть, что осуждает героя и не желает иметь с ним ничего общего. И вся эта краткая, но выразительная жанровая сценка как в капле росы отражает неприглядность существования так называемого среднего класса. Для чего он живет? Чтобы обедать в ресторанах, носить дорогие синие костюмы и ублажать хищнические аппетиты холодных, расчетливых женщин. Кто его окружает? Нет, не верные друзья, не единомышленники, не мудрые советчики, а толпа угодливого обслуживающего персонала, который хочет только одного, денег, и мгновенно превращается из слуг в палачей и преследователей, если этих денег им немедленно не дать. Полотно является бичующей социальной сатирой, смелой карикатурой на современные нравы.
Первая попытка купить настоящую продажную женщину
История этого полотна полна тайн и загадок. После спектрального анализа, выполненного по методу Тычинского-Померанека, выяснилось, что под верхним красочным слоем имеется другой, более древний. Оказывается, вначале художник пытался изобразить на этом холсте батальную сцену «Борьба за явку избирателей в подмосковных Петушках», но потом почему-то передумал. Оставив почти нетронутыми фигуры основных персонажей, он изменил фон и написал картину с совершенно другим, ни капельки не похожим на первый, сюжетом. На картине мы видим молодого, очень молодого человека, пытающегося удрать с «точки досуга». Обратите внимание, что его одежда белого цвета, цвета невинности. Так художник дает нам понять, что доселе юноше не приходилось сталкиваться с такими проявлениями взрослой жизни.
Прекрасная фигура обнаженной женщины в дверном проеме и богатые яства на столе олицетворяют соблазны, которые не имеют сейчас никакой власти над испуганной душой, испытавшей неожиданный приступ скромности и целомудрия. Убегающего клиента еще пытается удержать недоумевающая красавица в дезабилье, но ее ласкающие руки и успокаивающие слова уже бессильны. Равнодушно взирает на все это пугающая фигура в черном – сутенер-вышибала; с материнской понимающей усмешкой глядит вслед молодому человеку «мамка». Ненавязчивая реклама «Вискас» на переднем плане свидетельствует о том, что в момент написания картины художник находился в стесненных обстоятельствах и был вынужден творить не только для будущего, но и немножко для настоящего тоже.
Первый случай эректильной дисфункции
Цветовая экспрессия этого полотна находится в исключительной гармонии с ее драматическим сюжетом. На картине мы видим прежде всего две фигуры, сплетенные в тесном объятии. Женщина одета в черные одежды плакальщицы, мужчина прикрыт лишь условной набедренной салфеткой. Обратите внимание, как разнятся выражения лиц героев! Богатейшая палитра эмоций отражается на женском лице: тут и живейшее сочувствие, и растерянность, и снисходительная женская мудрость, и легкая горечь растоптанных надежд. В то время как лицо мужчины выражает одно-единственное чувство – тупое непонимание того, что происходит.
Фигура мужчины — великолепный образчик мужской анатомии: художник с потрясающим реализмом изобразил и мощные бугры крепких мышц, и атлетическое сложение героя. От него так и веет силой, мужественностью и первобытной мощью. Но сейчас это телесное великолепие унижено и повергнуто в прах. Обратите внимание на неловко повернутую ногу, на то, как покорно и бессильно мужчина лежит в женских объятиях. Ошейник на его шее – еще один символ, обозначающий его несвободу, невозможность полноценно распоряжаться своим телом.
Третья фигура на картине – изображение женщины в причудливом головном уборе и эксцентричном наряде. По мнению таких видных исследователей, как Л. Л. Грибович, Н. Т. Недоемский и П. Цуринами, эта фигура является изображением Артемиды – греческой богини вечной девственности. Известно, что в древнейшей, хтонической своей ипостаси Артемида была богиней, которой приносились в жертву детородные органы убитых в ее честь мужчин. Убивали же несчастных в матриархальные времена материковой Греции тогда, когда те впервые оказывались неспособными выполнить свои функции бога-жреца, каковые функции заключались в совершении сакрального сексуального акта с Матерью племени, царицей-жрицей. Причем убивали их путем долгих, бесчеловечных истязаний, на что нам намекает и устрашающее орудие пыток, как бы невзначай размещенное художником в правом нижнем углу картины. Красный, кровавый свет заливает комнату, складки ковра напоминают о полной неожиданностей, неторной тропе мужской судьбы. В то же время эти восставшие, бодро поднятые вверх складки являются скрытой, но жестокой насмешкой над бессилием героя.
На вечеринке к тебе пристает мужчина нетрадиционной ориентации
Это фривольное полотно, оригинал которого находится в знаменитой частной коллекции пожелавшего остаться неизвестным лица, является очаровательным образчиком неоимпрессионистского стиля, основанного на использовании приемов темперной станковой живописи. Построенное по принципу прямой перспективы изображение как бы вырывает из толпы равновеселящихся людей две искусственно увеличенные фигуры, Несмотря на то что их головы повернуты в профиль (положение не самое удачное для передачи эмоций и внутреннего состояния героев), художник с удивительным мастерством рисует нам оба характера.
Мы видим, что целующий беспринципен, порочен, самоуверен и склонен проявлять назойливость в степени, переходящей в наглость, в то время как целуемый как бы находится на нравственном перепутье. Взглядом он пытается усовестить своего визави, поставить того на место, как-нибудь вежливо, но строго отогнать его. Судя по гневному выражению глаз и насупленным бровям, он еле удерживается от применения грубой физической силы. Но необходимость держать себя в руках и не портить присутствующим праздника скандалом вынуждает его к крайней сдержанности в проявлении своих истинных чувств. Безразличная праздная толпа вокруг заставляет вспомнить бессмертные строки поэта: «Средь шумного бала… и скучно, и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды». Пустое веселье, скрытые картонными масками лица и хмельная разнузданность карнавала – вот ответ бездушного современного общества на муки оказавшейся в невыносимом положении Личности.
Текст: Тата Олейник
Иллюстрации: Влад Лесников
