Аня Грин: «Фанаты других рок-групп писали обо мне: „Что эта куртизанка себе позволяет?“»

«М-да, меня даже не спросили, почему я Аня Грин, а не Аня Рэд. И почему группа называется LASCALA, не спросили. Для чего вообще общались?» — шутила солистка латино-рок-бэнда после интервью. Так что у всех любителей классики просим прощения, а остальных зовем на беседу про нынешний музыкальный бизнес, тру-фанатов русского рока и ценность фотографий в нижнем белье.

Современная музыка как индустрия — для тебя это что?
Содержание осталось прежним, изменилась только форма. Раньше основным источником распространения музыки были CD-носители. Сейчас диски — это чисто сувенирная продукция. Мы их выпускаем только для того, чтобы порадовать преданных фанатов. Чтобы они могли открыть пленочку, развернуть буклет и заценить, что еще дополнительно в плане творчества вложили музыканты при оформлении своей колоссальной работы. Вишенкой на торте стал винил, но, положа руку на сердце, ценник не щадит — сделали одну партию, и к повтору я пока не готова.

Вы встаете в ротацию на радио. Чем это ценно в 2023 году?
Надо объективно оценивать свою аудиторию. Я, конечно, сеньорита современная и слежу за новинками в музыкальной индустрии, сериалы смотрю свеженькие, но под категорию «передовая молодежь» явно не подхожу. Группа LASCALA молодежной группой вообще никогда не была. Мы начинали, когда в моде был панк-рок. На репетиционной точке, где мы фиксировали свои первые шаги, в соседних студиях с утра до вечера рубили панк-коллективы.

Подросткам такая музыка нравилась, потому что протестно, потому что грязно, не вылизано, дерзко и одновременно массово и модно. Так что мы сразу очутились на отшибе. Для русского рока еще слишком молодые, для панк-рока слишком не в кассу. Стучались на радио, нам отвечали: «Давайте лет десять на сцене попытаете удачу, тогда и поговорим». Стучались к блогерам: «Ребят, вы что-то для нас староваты». Поэтому просто решили плыть по течению и наблюдать за тем, где обитает непосредственно наш слушатель.

А он слушает нас на радио. Не только в соцсетях время тратит, но и музицирует в машине. И нам важно быть в ротации рок-радиостанций, чтобы быть к своей аудитории ближе. Ну а моя задача —  зацепить поклонников на волнах радиостанций и нежным голосом пригласить на свой концерт.

Но вы же есть и на стримах.
Конечно, есть. На стримы нам грех жаловаться. Я несколько лет назад ушла из образовательной сферы, сделав ручкой начальнику, потому как наш стриминг сейчас мой основной хлеб.

Расскажи, как с ними работается?
Каждая платформа предлагает свой пакет промо. Недавно у нас вышел альбом LINEA, кстати, послушайте обязательно. В соцсети улетела обычная версия, а для флагманской площадки мы записали deluxe-вариант. Главное отличие не только в обложке. Перед каждым треком я даю 30-секундный комментарий, для лучшего погружения в песню. Параллельно с этим, для каждой композиции мы сняли эксклюзивные видео-шоты. Платформы видят заинтересованность артиста в сотрудничестве и помогают с дополнительными охватами, фичерами, витринами и плейлистами. 

Раньше мы инвестировали в клипы, но сейчас это не монетизируется совершенно. Поэтому видео-ряд стал проще и бюджетнее, но как показала практика — наш слушатель не ждет от нас блокбастера, ему нужно дать картинку для красивой ассоциации, а с этим у нас никогда проблем не было.

Что еще изменилось. Когда-то артисты боялись лишний раз выложить песню до выхода альбома, чтобы все самое вкусное осталось на релиз. Сейчас нужно в идеале перед выходом альбома раз в месяц выкладывать свежий трек, со сниппетом и видеошотом. Пока он крутится и пиарится, ты готовишь второй и желательно запекаешь в печи с отложенным стартом третий. Таким образом ты занимаешь собой медиапространство, непрерывно прогревая аудиторию своим присутствием. Если ты ждешь вдохновения или у моря погоды, выкладывая музыку раз в пятилетку, тебя быстро забудут. Раньше такого не было, люди умели и любили ждать. Видишь, как бабулька уже запела.

«Как-то раздавала автографы 2 часа 50 минут. Меня не было после этого»

Какие у вас отношения с аудиторией? Вы братаны? Или, может, они все — твоя музыкальная секта?

– Когда мы начинали, на нас ходило 200 человек в Москве и Питере, 50 человек в регионах. Разумеется, я их после третьего концерта уже всех в лицо узнавала, включая имена бывших и паспортные данные. После концертов мы вместе потягивали пивас, фоткались и обнимались. Они писали мне в личку, мы много общались.

Сейчас группа разогналась до хороших сборов в больших городах и приятных — в регионах и у меня больше нет возможности выйти после концерта и всех обнять. Мне вообще нравится общаться с людьми, особенно когда эти люди приходят на мой концерт. Это же, получается, мои ближайшие единомышленники, которые разделяют мои переживания, что я несу через песни.

И вот настало время для противительного союза «но». Теперь наши гастроли из точечных выездов превратились в затяжные туры. После концерта мы несемся, высоко подбрасывая пятую точку, на уходящий поезд. Я не вижу толком ничего кроме площадок, вокзалов и аэропортов. В такой ситуации выйти после концерта к зрителям получается минут на 10, из-за чего в итоге происходит много конфликтов, потому как в эти жесткие рамки невозможно уложить ровным счетом ничего.

Бывает, подходит человек и благодарит за выступление, а я вижу. что у него душа не на месте. Он с моей песней разводился, или выходил из депрессии и ему есть, что мне рассказать, но мне опять пора лететь куда-то. И так жалко обламывать дорогого слушателя. Поэтому теперь я поступаю хитро: после концерта собираю преданных фанатов вместе, мы делаем групповую фотку. Стараюсь каждому заглянуть в глаза, улыбнуться и в путь. Общение продолжается уже в социальных сетках.

Прям все читаешь? И хейт?
Ха, да если я вижу какую-то гадость, которую пишут про мою группу, то ой, что начинается. Я сразу такая: «Ага, Сергей Иванов. 39 лет. Саратов. Ну давай, Сергей Иванов. Что ты из себя представляешь? Поговорим. Ой, так ты отец. Какой же ты там отец, если ты чужой женщине матерными словами только что написал комментарий. Не стыдно ли тебе?». Обожаю, короче.

Дикпики присылают?
Да! Думаю, что в тот момент, когда дикпики закончатся, можно себя как-то списывать и уже переводить в ранг «ненужных и забытых». 

«В русском роке нет места сексу»

У тебя и в песнях, и в соцсетях много темы секса. Это важно для образа?
Мой образ сексуализировал социум. Однажды на большом рок-фестивале я выступала в комбинезоне до пят, руки закрыты, волосы черные, грубые ботинки. Видно было только кисти, да лицо. Знаешь, что в комментариях написали? Проститутка, куртизанка, что она себе позволяет вообще. Тогда-то я и поняла, что у женщин праведных и правильных ко мне всегда будет отношение негативное, что бы ни надела и как бы себя ни вела на сцене.

В свое оправдание хочу сказать, что в жизни я за словом в карман не полезу, да и друзья давно наградили меня черным поясом в цвет моего юмора. А вот в LASCALA я веду себя намного скромнее, иначе люди испугаются. Потому как в русском роке нет места сексу. Что скажут МЭТРЫ? Вот Земфира (признана в РФ иноагентом по решению Министерства юстиции) себе такого не позволяла никогда. И чего мне поделать с этим? Ну я вот родилась фигуристая, яркая. Мне есть, что сказать и показать. Тяжело ломать эти стереотипы у зашоренного слушателя, но вроде начинает получаться.

Ну то есть, ты не хвастаешься, но и скрывать смысла не видишь — такой подход? 
Я просто не пытаюсь нравиться всем — это бесполезное и нудное занятие. Мой институт морали позволяет мне быть сексуальной артисткой, хорошим педагогом и ответственной мамой одновременно. Возвращаясь к моим фотографиям, не вижу вообще никакой проблемы. Все пристойно, образы красивые и продуманные. Мы планируем эти истории с моим стилистом Леной и пока за все годы совместной работы я не получила ни единого страйка или бана, так что с меня все взятки гладки.

Зато общество может блокировать.
Когда первая наша песня, «Дурочка с севера», в 2014 году появилась в ротации самой известной рок-радиостанции, мне прилетело столько хейта, что потом я несколько недель просидела на кушетке у психотерапевта. На меня свалилась не слава, на меня свалилась волна говна, к которому я явно была не готова. За то, что я чукча, за то, что я грузинка с дедушкиным носом, у меня страшные волосы, у меня страшные зубы, за пошлые перья, за подушку, за то, что родилась вообще. 

Я в свитере, в унтах, шортах и шапке! Короче говоря, мне пришлось осознать, что я никогда не стану такой, как Земфира, Сурганова, Арбенина, Погребижская. Хейтеры придерутся даже к безобидной ушанке. 

Но идти на поводу у такой публики я не стану. Согласись, глупо лепить фотки у плиты с блинчиками, если я не готовлю эти гребаные блинчики. И с утюгом мне фотографироваться не интересно. А вот выложить какую-нибудь стилизованную фотосессию в готическом стиле, но при этом с сексуальным подтекстом — почему бы нет.

«Наш концертный директор стеснялся вызывать нам такси: «За ваши шутки уже неудобно перед водителями»

Получается, у нас все-таки жестко патриархальное общество, которое тебе идеологически важно потроллить?
 Да ну брось. Я работаю с лучшими мужчинами в мире. С одним из этих лучших мужчин мы уже больше 10 лет в отношениях. Меня все ребята невероятно поддерживают, я могу в любой момент врубить с ними «девочку». Капризную такую, которая ничего не хочет делать. Раньше не могла, строила из себя железную леди, а потом поняла, что если так делать, то придется тащить эту ношу до конца дней своих. Оно мне надо? Так что нет, у меня нет желания любой ценой показать мужикам вокруг, насколько я крутая. Они и так знают про размер моих стальных яиц (смеется).

И с тем, что девушка-лидер группы с толпой мужиков, тоже никогда не было проблем?
Была одна забавная история. Мы выступали в Челябинске, поехали после концерта в гостиницу. И вот представляем картину: пять мужиков и я. Уставшая, с размазанным макияжем, в кожаной обтягивающей одежде. Взгляд обреченный и потухший, шла третья неделя тура.

Женщины с ресепшн увидели нас и куда-то вглубь крикнули:  «Новенькую привезли». Но потом оказалось, что там еще и отель своеобразный: в каждом номере были секс-игрушки, наручники у кровати. Организатор тогда то ли пошутил над нами, то ли сэкономил. Давно я так не смеялась.

Но юмор в группировке явно не для нежных?
Тут да, что есть, то есть. У нас сменился концертный директор и после пары выступлений он сказал: «Я много где работал, но у вас такие диалоги, что я боюсь вам такси заказывать. Потому что стыдно заранее перед водителем. И ладно бы одни мужики, но тут же девочка!». А я считаю, что как для врача нет запретных мест, так и для филолога не существует запретных слов и тем. Но жестим мы знатно, конечно, людям со стороны не понять наш сортирный юморок.

У вас были фиты с Заточкой и Ортёмом Anacondaz. Сейчас вышел совместный трек с Гудтаймс. Каждый опыт кажется удачным (и популярным), почему их так мало?
Потому что каждая история индивидуальна. С Артемом Хоревым мы знакомы сто лет, ему нравилась песня «Манеж». Я предложила залететь с фитом в новую версию трека. Он переживал, что все испортит, но рискнул. Вышло супер.

Ребят из Заточки мы слушали давно. У нас, как мне кажется, пересекаются достаточно сильно аудитории. Но мы не были знакомы лично. Мы просто написали им: «Привет, у нас есть вот такая песня. Давайте сделаем фит?». И они ответили, прислали свою часть, сработали невероятно профессионально. Получился хит. Даже сейчас каждую пятницу можно отслеживать в соцсетях, как люди добавляют или выкладывают «Пятницу» к себе на страницы — это приятно, песня стала народным гимном перед тусовками. С Юрцом мы теперь дружим, меня можно часто увидеть на танцполе, когда парни играют «Этажи».

Гудтаймс — отдельная и интересная история. Мы были уверены, что вокал Артема Шарова идеально ляжет в песню «Спаситель» и позвали поучаствовать. И вновь это был невероятный опыт в плане профессионализма людей: быстро, четко и в кассу. На днях выйдет клип.

Это супер, но вопрос-то в том, почему фитов так мало?
Потому что фит — это не только про песню, это еще и про артистов, с которыми ты хочешь сначала сочинить, а потом исполнить трек для истории. Поиски занимают время. Мы никогда не ставили себе цель продвинуть себя за счет аудитории других музыкантов и получается, как нам кажется, круто.

Ты представляешь жизнь без музыки?
Я 11 лет работала с детьми, преподавала английский и испанский. Контрольные, домашние работы, тесты и экзамены. Возвращаться к этому я не хочу. Мой нынешний путь — непростой, иногда откровенно тяжелый. Я устаю и многого боюсь, но мой главный страх: остановиться, потерять хватку и не войти в обойму. Поэтому нужно пахать и оставить в прошлом сказки о том, что ты талантливый музыкант, который должен только петь, творить, а все вокруг должны тебя боготворить, целовать руки и прислуживать.

Все музыканты, кого я знаю — конченые трудоголики. А если у них есть дети, то пашут они на максимальных оборотах, заслуживая в моих глазах особого уважения.

А время на себя и семью?
Когда тебе кажется, что уже невыносимо, судьба бонусом подкидывает дополнительную сверхсилу. Но есть одна деталь.

Я скучаю по дочке. Ей два годика, она маленькая. Когда у LASCALA гастроли, у малышки из дома уезжают сразу два родителя. За это, конечно, меня постоянно гложет чувство вины. Но возвращаемся опять к тому, что было выше. Смогу ли я без музыки? Однозначно, нет. Поэтому сейчас жизнь превратилась в новый квест: как объять необъятное и усидеть одной задницей на двух стульях: карьерном и материнском.

Через чувство вины, через тернии к звездам, через усталость, кровь, слезы, пот, мы все равно ******* [вкалываем] свое дело. И я могу тебе сказать, что я играю в одной из самых-самых симпатичнейших в музыкальном плане групп нашей страны. Раньше строила из себя скромняшку и молчала в тряпочку, а сейчас могу с уверенностью заявить, что мне фортануло выходить на одну сцену с моими замечательными мужчинами и играть для нашей чудесной аудитории безумно красивое и эклектичное музло. 

Впереди важные концерты, мне пора готовиться!