Хотя своей пророчественностью они обязаны не только наблюдательности и политической позиции Родари — писателя, сказочника, журналиста и в итоге коммуниста, — но и истории, идущей по спирали. Могла бы, между прочим, свернуть в более уютный уголок, а не во времена, на которые пришлось активное писательское творчество Родари (с конца 1940-х по конец 1970-х): «Приключения Чиполлино» были впервые опубликованы в 1951-м.
— Что скажет принц, когда почувствует этот запах бедности?
— Можно опрыскать бедняков духами! — предложил Старший Камергер.
— Как же мне учиться? Книжек у меня нет, да и купить их не на что.
— Не беда, жизнь научит. Только гляди в оба — старайся видеть насквозь всяких плутов и мошенников, особенно тех, которые имеют власть.
Люди они были хорошие, надо прямо сказать, да только не везло им в жизни.
На окраину прибыл сам правитель со свитой: Лимонов, Лимонишек и Лимончиков. <…> Послушать ее сбежалась вся улица. Народ решил, что пришел бродячий оркестр.
Чиполлоне и Чиполлино оказались в первом ряду. Им обоим досталось немало толчков и пинков от тех, кто напирал сзади. Наконец бедный старик Чиполлоне не выдержал и закричал:
— Назад! Осади назад!..
Принц Лимон насторожился. Это что такое?
Он подошел к Чиполлоне, величаво переступая своими короткими, кривыми ножками, и строго посмотрел на старика:
— Чего это ты кричишь «назад»? Мои верноподданные так жаждут увидеть меня, что рвутся вперед, а тебе это не нравится, да?
— Ваше высочество, — прошептал на ухо принцу Старший Камергер. — Мне кажется, что этот человек — опасный мятежник. Его нужно взять под особое наблюдение.
Тотчас же один из солдат-Лимончиков направил на Чиполлоне подзорную трубу, которой пользовались для наблюдения за возмутителями спокойствия. У каждого Лимончика была такая труба.
Чиполлоне позеленел от страха.
— Ваше высочество, — пробормотал он, — да ведь они меня затолкают!
— И прекрасно сделают, — прогремел принц Лимон. — Так тебе и надо!
— Возлюбленные наши подданные, — сказал он [Старший Камергер], — его высочество благодарит вас за выражение преданности и за усердные пинки, которыми вы потчуете друг друга. Толкайтесь посильнее, напирайте вовсю!
— Но ведь они и вас самих, чего доброго, с ног сшибут, — попытался возразить Чиполлино.
Но сейчас же другой Лимончик направил на мальчика подзорную трубу, и Чиполлино счел за лучшее скрыться в толпе.
Не выдержав напора, старый Чиполлоне завертелся кубарем и нечаянно наступил на ногу самому принцу Лимону. Его высочество, на ногах у которого были изрядные мозоли, сразу увидел все звезды небесные без помощи придворного астронома. Десять солдат-Лимончиков кинулись со всех сторон на несчастного Чиполлоне и надели на него наручники.
— Чиполлино, Чиполлино, сынок! — звал, растерянно оглядываясь по сторонам, бедный старик, когда его уводили солдаты.
Чиполлино в эту минуту находился очень далеко от места происшествия и ничего не подозревал, но зеваки, сновавшие вокруг, уже все знали и, как бывает в подобных случаях, знали даже больше того, что было на самом деле.
— Хорошо, что его вовремя схватили, — говорили досужие болтуны. — Вы только подумайте, он хотел заколоть его высочество кинжалом!
— Ничего подобного: у злодея пулемет в кармане!
— Пулемет? В кармане? Быть этого не может!
— А разве вы не слышите стрельбы?
На самом деле это была вовсе не стрельба, а треск праздничного фейерверка, устроенного в честь принца Лимона. Но толпа так перепугалась, что шарахнулась во все стороны от солдат-Лимончиков.
Чиполлино хотел было крикнуть всем этим людям, что в кармане у его отца не пулемет, а только небольшой окурок сигары, но, подумав, решил, что болтунов все равно не переспоришь, и благоразумно промолчал.
Видимо, так же актуально на ближайшие времена: неубиваемые цитаты из фильма «ДМБ».
Cтарого Чиполлоне приговорили к тюремному заключению не только на всю жизнь, но и на много-много лет после смерти, потому что при тюрьмах принца Лимона были и кладбища.
Чиполлино добился свидания со стариком и крепко обнял его:
— Бедный ты мой отец! Тебя засадили в каталажку, как преступника, вместе с ворами и бандитами!..
— Что ты, что ты, сынок, — ласково перебил его отец, — да ведь в тюрьме полным-полно честных людей!
— А за что же они сидят? Что плохого они сделали?
— Ровно ничего, сынок. Вот за это-то их и засадили. Принцу Лимону порядочные люди не по нутру.
Чиполлино призадумался.
— Значит, попасть в тюрьму — это большая честь? — спросил он.
— Выходит, что так. Тюрьмы построены для тех, кто ворует и убивает, но у принца Лимона все наоборот: воры и убийцы у него во дворце, а в тюрьме сидят честные граждане.
Он пошел куда глаза глядят и, должно быть, выбрал верную дорогу.
Кум Тыква только накануне этого дня закончил постройку своего дома. Чуть ли не с самого детства мечтал он о том, что у него будет когда-нибудь собственный домик, и каждый год покупал по одному кирпичу для будущей постройки.
Кум Тыква думал-думал и в конце концов решил работать побольше, а есть поменьше. Так он и сделал. Теперь ему удавалось покупать по три-четыре кирпича в год.
— Злодей! — кричал синьор Помидор. — Разбойник! Вор! Мятежник! Бунтовщик! Ты построил этот дворец на земле, которая принадлежит графиням Вишням, и собираешься провести остаток своих дней в безделье, нарушая священные права двух бедных престарелых синьор-вдов и круглых сирот. Вот я тебе покажу!
— Ваша милость, — взмолился кум Тыква, — уверяю вас, что у меня было разрешение на постройку домика! Мне его дал когда-то сам синьор граф Вишня!
— Граф Вишня умер тридцать лет тому назад — мир его праху! — а теперь земля принадлежит двум благополучно здравствующим графиням. Поэтому убирайся отсюда вон без всяких разговоров!
Синьор Зеленый Горошек, деревенский адвокат, очевидно, был наготове, потому что немедленно выскочил откуда-то, словно горошинка из стручка. Каждый раз, когда Помидор являлся в деревню, он звал этого расторопного малого, чтобы тот подтвердил его распоряжения подходящими статьями закона.
— Я думаю, нам остается одно: спрятать домик.
— Как это так — спрятать?
— Да очень просто. Если б это был дворец, нам бы, конечно, спрятать его не удалось. Но ведь домик такой маленький, что его можно увезти на тележке тряпичника.
Лимончики прибыли на следующий день и сразу же навели в деревне порядок: обошли все дома и арестовали тех, кто попался им под руку.
Одним из первых был арестован мастер Виноградинка. Сапожник захватил с собой шило, чтобы почесывать на досуге затылок, и, ворча, последовал за полицейскими. Но Лимончики отобрали у него шило.
— Ты не имеешь права брать с собой в тюрьму оружие! — сказали они мастеру Виноградинке.
— А чем же мне чесать затылок?
— Когда захочешь почесаться, скажи кому-нибудь из начальства. Уж мы тебе почешем голову!
Словом, были арестованы все жители деревни.
Остались на свободе только синьор Горошек, потому что он был адвокат, и Лук Порей, потому что его попросту не нашли.
— Если его высочество находит, что на дворе гроза, значит, так оно и есть.
Когда дела у Чиполлино и его компании приняли дурной оборот, адвокат сразу же перешел на сторону врагов, боясь, как бы его не повесили во второй раз.
— Тот, кто не учит уроков, не может стать благонравным мальчиком. Неблагонравному мальчику не бывать благонадежным человеком. А неблагонадежные люди рано или поздно попадают в тюрьму.
— Наверно, он ничего хорошего обо мне не сказал.
— Конечно, нет. Но именно потому я и подумал, что вы, должно быть, замечательный мальчик. И вижу, что не ошибся.
— Чтобы доказать тебе мое особое расположение, — говорил он [синьор Помидор], издеваясь над Чиполлино, — я засажу тебя в особую, темную камеру. Простая тюрьма недостойна такого негодяя, как ты.
— Сделайте одолжение! — отвечал Чиполлино не смущаясь.
Да и мог ли он ответить иначе? Или, может быть, вы полагаете, что ему следовало заплакать и попросить пощады?
Нет, Чиполлино был из той честной луковой семьи, которая кого угодно может заставить плакать, а сама не заплачет ни при каких обстоятельствах!
У ворот парка висело объявление, на одной стороне которого было написано: «Вход воспрещен», а на другой — «Выход воспрещен».
«Чиполлино в моих руках, — самодовольно думал он [синьор Помидор]. — Я заставлю его во всем признаться, а потом повешу. Да, да, повешу! После этого я выпущу мастера Виноградинку и остальных дурней — их-то мне бояться нечего. А вот и дверь камеры, где сидит мой арестант… Ах, как мне приятно думать об этом маленьком негодяе, который, должно быть, уже все слезы выплакал за это время! Он, конечно, бросится к моим ногами и будет умолять о прощении. Я готов поклясться, что он будет лизать мне башмаки. Что ж, я позволю ему поваляться у меня в ногах и даже подам ему некоторую надежду на спасение, а потом объявлю приговор: смерть через повешение!»
Был арестован также и адвокат Горошек. Он долго визжал, отбивался и сыпал слова как горох:
— Это ошибка! Я здешний адвокат и служу у кавалера Помидора. Это простое недоразумение! Немедленно выпустите меня на свободу!
Но все было напрасно — словно об стенку горох.
— За то они и получают жалованье, чтобы сажать в тюрьму всех недовольных!
Синьор Петрушка быстро оглядел присутствующих и записал в книжечку каждого, в чьих глазах можно было прочесть укор.
— Ваше высочество, почтительнейше напоминаю вам, что вы пожаловали кавалерское звание отъявленному преступнику.
— С того момента, как я произвел его в кавалеры, — спесиво ответил принц Лимон, — он более не преступник. Тем не менее давайте допросим его.
— Ваше высочество, этот человек лжет! Я предлагаю подвергнуть его пытке и не отпускать до тех пор, пока он не откроет нам истину — всю истину и только истину!
— Прекрасно, прекрасно! — поддакнул принц Лимон, потирая руки.
Он уже совершенно забыл, что несколько минут до того наградил Лука Порея орденом, и обрадовался случаю подвергнуть человека пытке, потому что очень любил присутствовать при самых жестоких истязаниях.
…Вызвали на допрос синьора Горошка. Адвокат бросился к ногам правителя и стал целовать их, униженно умоляя:
— Простите меня, ваше высочество, я невиновен!
— Плохо, очень плохо, синьор адвокат! Если бы вы были виновны, я бы вас сейчас же освободил. Но если вы ни в чем не виноваты, то ваше дело принимает весьма дурной оборот. Постойте, постойте… А вы можете сказать нам, куда бежали пленные?
— Нет, ваше высочество, — ответил синьор Горошек, весь дрожа; он и в самом деле этого не знал.
— Вот видите! — воскликнул принц Лимон. — Как же вас освободить, если вы ничего не знаете?
— Вешайте меня, — сказал он гордо. — Вешайте немедленно! — Проговорив эти слова, он весь побелел, хоть и был Зеленым Горошком, и упал как подкошенный на землю.
Синьор Петрушка записал в протокол: «Обвиняемый лишился чувств от стыда и угрызений совести».
Потом он снова высморкался в клетчатый платок и закрыл книгу. Допрос был окончен.
— Принц Лимон, — продолжал синьор Помидор, — очень разгневался на то, что ему так и не удалось найти виноватых. И знаете, что он в конце концов придумал? В присутствии графинь, гостей и слуг он обвинил меня в том, что я, кавалер Помидор, — главный зачинщик заговора. За это он и приговорил меня к повешению.
— Да, таков наш грешный мир! Еще вчера вы были почти полновластным хозяином замка, а сегодня — только пленник.
Дровосек, как вы знаете, повидал за этот день не только взвод полицейских, но и много самого разнообразного народа. Однако, когда разговариваешь с принцем Лимоном, всегда лучше сказать, что ничего и никого не видел.
Так дровосек и ответил: знать, мол, ничего не знаю, ведать не ведаю. Если бы он сказал: «Да, я их видел», — ему бы, конечно, задали много других вопросов и, может быть, в конце концов ни за что ни про что засадили бы в тюрьму. А на нет, как говорится, и суда нет.
Барон Апельсин и герцог Мандарин остались полными хозяевами замка. Кроме этих двух весьма почтенных особ, в комнатах не было ни души. Прислуга, конечно, в счет не шла.
— Я только хочу напомнить, — пояснил Горошек, краснея, — что среди нас нет ни одного генерала. А как воевать, если во главе армии нет генерала?
— Там, в лесу, сейчас находится по крайней мере сорок генералов, — сказал Чиполлино, — а все-таки они не сумели поймать нас.
Она очень любила лечиться, и стоило ей услышать название какой-нибудь новой, неизвестной болезни, как она сейчас же находила ее у себя.
— Синьора графиня! Это тягчайшее уголовное преступление!
И адвокат сейчас же пометил в своей записной книжке: «За консультацию графиням Вишням по делу о насильственном вторжении доктора Каштана в частные владения — десять тысяч лир».
План сражения был разработан при участии мистера Моркоу, которого по этому случаю спешно возвели в ранг иностранного военного советника.
— По-твоему, это справедливо, что мы должны платить за град? Ну, я понимаю еще — за дождик и за снег, которые приносят пользу посевам. Но ведь град и сам по себе большое несчастье, а за него требуют самую большую плату! <…>
— Суд постановил, что вышеупомянутые граждане повинны также вносить арендную плату за росу, иней, туман и другие виды сырости. Постановление входит в силу с нынешнего дня.
— Я хотел узнать, как живет мой народ, — ответил правитель и при этом ничуть не покраснел, ведь лимоны никогда не краснеют!
