«Так, а вы кто?» — спросил нас на входе администратор. Мы назвались. Мужчина долго шелестел кипой бумаг, разыскивая нас в списке группы по подготовке предложений. На первой странице мелькнула фамилия Абабаев. Наконец, долистав до какого-то Яякина, администратор махнул рукой: «Ой, да проходите, обсуждайте… Какая разница, кто это будет делать. Чай, не корову делим!»
Не только мы тут были такими. Одно из мест в комиссии досталось разносчику из «Яндекс.Еды», который принес осетинские пироги дирижеру Гергиеву и случайно расписался не на том листе. Когда хватились, заменить его оказалось уже невозможным из-за множества формальностей: согласование с Госдумой, Советом Федерации и Конституционным судом, плюс выписка из паспортного стола. Поэтому его просто решили оставить.
«Мне тут нравится, — признался нам бывший разносчик, а ныне председатель рабочей группы. — Сидишь, ждешь сначала обеда, потом конца рабочего дня. Думать тоже особо не надо. Мы ж не из головы эти поправки берем, нам приносят на бумажках, а мы соглашаемся». (Только Киркоров, говорят, опять занимается самодеятельностью: перевел и выдал за свои несколько пунктов конституций других стран.)
Елена Малышева предложила добавить в Конституцию преамбулу на злобу дня: «Мы, многонациональный народ России, начисто свободный от коронавируса…» Кто-то крикнул: «А что наши светила медицины думают?» Но, оказалось, светил никто не видел уже недели две. Заслуженные врачи, попавшие в группу, откровенно скучали. Время от времени они подходили к корпевшим над бумагами юристам, проверяли их лобик, заглядывали в гортань. Потом врачи оставили свои предложения в письменном виде и слиняли, чтобы якобы заниматься более важными делами. Какими, интересно? Людей, что ли, лечить? Предположительно на расшифровку предложений медиков уйдет около месяца.
Атаман Николай Долуда, спрятав за голенище бутылку «Хеннесси» и занюхав Терешковой, взмахнул шашкой и крикнул: «Братцы, не вкорячить ли нам в энту конституцию да словцо крепкое про недругов наших? Чтоб неповадно было гадам заморским да на Русь на матушку мечами булатными бряцать, ибо как встанут наши добры молодцы, вервием пеньковым опояшутся, вскочат на…» Тут он закашлялся и потребовал сбитня.
Воспользовавшись суматохой, Прилепин снова завел свою шарманку: «Давайте объединим ЛНР с ДНР и хотя бы формально присоединим их к Липецкой области! Эти зашоренные европейцы ничего не поймут, у них своих проблем хватает: Брексит, Нотр-Дам вон сгорел!»
Слово за слово, через пять минут уже все кидались друг в друга смятыми бумажками, кололи соседей булавками и списывали поправки через плечо. Хорошо, что на шум зашел Песков и молча стоял у дверей, пока собравшиеся его не заметили. А заметив, замолкли и сложили перед собой руки на партах.
«Друзья, — сказал Песков, — все мы хотим скорее разделаться с поправками и разъехаться из России по домам. Давайте поднажмем! И не бойтесь ошибаться! Если че, соберемся через годик той же компанией еще раз и все исправим».
