«У меня уже живот скрутило, — сказал Маск Марку Джанкосе, когда они стояли на балконе 80‑метрового высокого сборочного отсека на Starbase. — Так всегда происходит перед крупным запуском. У меня ПТСР после провалов на Квадже».
Прилетев на полигон на юге Техаса, Маск поступил так же, как и перед многими другими важными пусками, включая и свой первый, состоявшийся семнадцатью годами ранее: он спрятался в будущем.
Меня больше всего тревожит траектория нашего развития. Идем ли мы сейчас к тому, чтобы добраться до Марса, пока не пала цивилизация?
Маск обратился к собравшимся с мотивирующей речью.
«Проходя сквозь огонь и воду, не забывайте, что вы работаете над самой, черт возьми, крутяцкой штукой на Земле. Что стоит на втором месте? Не важно! Она в любом случае гораздо круче».
«У меня сейчас взорвется мозг, — сказал Маск, схватившись за голову. — Я пытаюсь понять, как вообще доставить человечество на Марс, когда кругом такая лажа».
«Отличный день»
На рассвете на базу приехала Граймс, которая привезла с собой Экса, Уай и совсем еще маленького Техно Механикуса, или Тау.
За полчаса до запланированного пуска Джанкоса подошел к Маску и сообщил о проблеме, выявленной одним из датчиков. Маск несколько секунд подумал и объявил: «Думаю, это не слишком серьезный риск». Джанкоса подпрыгнул от радости, сказал «Супер!» и вернулся в командный пункт.
Ракета поднималась очень медленно.
«Вот черт, она взлетает!» — воскликнул Маск, а затем вскочил со стула и выбежал на улицу, где раздался низкий рев, когда ракета оторвалась от пусковой установки. Более трех минут ракета поднималась в небо, пока в конце концов не скрылась из вида.
Но остальные присутствующие на командном пункте начали аплодировать. Они радовались своему достижению и тому, чему научились. Наконец Маск встал, поднял руки над головой и повернулся к остальным.
«Молодцы, ребята, — сказал он. — Это успех. Наша цель состояла в том, чтобы оторваться от установки и взорваться вне зоны видимости, что мы и сделали. За всем в такой ситуации не уследишь, поэтому выйти на орбиту с первого раза непросто. Сегодня отличный день».
Маск полагал, что, производя ракеты, не стоит бояться совершить ошибку. Рискуй. Учись на каждом взрыве. Усваивай уроки. И пытайся снова.
«Мы вовсе не хотим устранять все риски на этапе проектирования, — сказал он. — Иначе мы никогда ничего не достигнем».
Он заранее сказал, что сочтет экспериментальный полет успешным, если ракета оторвется от пусковой установки, поднимется достаточно высоко, чтобы скрыться из вида, и предоставит достаточное количество полезной новой информации и данных.
Тем вечером около сотни сотрудников SpaceX и их друзей собрались в тики-баре на Starbase и устроили полупраздничную вечеринку с танцами и молочным поросенком, зажаренным на медленном огне. За эстрадой в баре стояло несколько старых ракет Starship, в стальных корпусах которых отражались огни вечеринки, а на ночном небосводе, словно по команде, поднимался яркий и красный Марс.
«Ошибки, говорят, людей формуют»
Взрыв Starship стал для Маска весьма символическим. Он был удачной метафорой свойственного ему стремления ставить перед собой большие цели, действовать импульсивно, идти на огромные риски и достигать невероятных высот, но также рушить все вокруг, маниакально хохоча, и оставлять после себя дымящиеся руины.
В этом отношении запуск Starship стал лишь одним из событий вполне типичной для него недели и продемонстрировал, что Маск готов идти на риски, которые редко принимают зрелые директора, работающие в серьезных отраслях.
Порой великими новаторами становятся сознательно идущие на риск великовозрастные дети, которые упрямо отказываются приучаться к горшку. Они бывают безрассудными, неприятными и даже деструктивными. Они также бывают безумными. Безумными настолько, чтобы счесть, что им под силу изменить весь мир.
- Источник:
обложка книги
