Ты родился в Израиле, в Хайфе, в 1949-м, в Америку тебя привезли восьмилетним пацаном. Какую музыку ты слушал в Израиле?
Никакую. Мы были настоящими бедняками, у нас не было ни радио, ни телевизора. Да какое там! Мы жили в убогой комнатушке, которая служила нам спальней, кухней и ванной. В стене зияла дыра: в наш дом попала бомба или что-то типа того. У нас вообще ничего не было, даже туалетной бумаги. Когда я первый раз в жизни подтерся туалетной бумагой, я не знал, что с ней дальше делать. Думал: как я ее стирать буду? Потому что мы подтирались какими-то тряпками и потом их стирали. Моя первая игрушка представляла собой камень, привязанный к палке, и я до двух лет спал с этой приблудой в обнимку. Лучшего я не знал, поэтому был очень доволен.
Когда ты впервые узнал, что есть такая страна — Америка?
Мне было лет пять, когда мы получили пакет с гуманитарной помощью. В нем был грушевый компот, вкуснее которого я ничего в жизни не ел, и моя первая в жизни книжка комиксов про Багза Банни. Помню ощущение, будто на меня просыпалась манна небесная. Потом я посмотрел свой первый голливудский фильм — вестерн про ковбоев и индейцев — и подумал: Господи, что же это за удивительная страна, где люди до сих пор ездят на лошадях и при этом умудряются присылать мне грушевый компот?
Представляю твои первые ощущения по приезде на эту землю обетованную.
Не представляешь. Помнишь сцену из фильма «Москва на Гудзоне», где герой Робина Уильямса, сбежавший в Штаты советский танцовщик, в первый раз заходит в супермаркет и падает в обморок? Помню, смотрел фильм и плакал: сцена была абсолютно про меня.
Английский был твоим вторым языком?
Четвертым или даже пятым — после иврита, венгерского, турецкого и испанского. Приехав в Америку, я быстро забыл турецкий и испанский. Естественно, тут же влюбился в рок-н-ролл и не расставался со своим радиоприемником — сутками слушал Литла Ричарда, Чака Берри, Чабби Чекера. Когда появились The Beatles, окончательно помешался: знал все их песни до последней запятой, купил такую же бас-гитару, как у Маккартни, и стал играть их песни. Для многих песни The Beatles были музыкой освобождения. Потом, впрочем, рок быстро выродился. Особенно меня бесили кадры обдолбанных хиппи в Вудстоке, которым, в принципе, было по барабану, где они и что происходит вокруг. Они были, типа, на другой планете.
Поразительно, что ты никогда не пил и не прикасался к наркотикам. Уникальный случай в рок-музыке.
Ну а вот представь голодающего негритенка из Африки, которому выпал шанс приехать в процветающую страну, — вряд ли он начнет тут же ширяться до полной отключки. Он захочет впитывать все вокруг, хватать новую для себя реальность широко открытыми глазами и ушами. Ну и, кроме того, дело в воспитании: когда рядом есть кто-то, кто может отшлепать тебя ремнем по заднице, ты дважды подумаешь, прежде чем забить косяк в туалете. Именно поэтому мои дети сроду не приходили домой пьяными и никогда не хамили родителям. Они знают, что им сильно не поздоровится.
А когда битлы ударились в психоделию, неужели тебе было неинтересно испытать на себе все прелести измененного сознания?
Нет, не хотелось огорчать маму. Но, с другой стороны, когда мы начинали Kiss, главной идеей было сделать группу в формате «битлы на стероидах». Нам-то до них было не дотянуться: я не могу петь, как Джон или Пол, и не умею писать такие песни. А вот ты попробуй попрыгать в моих сценических доспехах на двадцатисантиметровых каблуках! Любой из них через пять минут сдох бы! Ведь на самом деле концепция Kiss появилась из-за разочарования в живых выступлениях наших любимых британских групп. Они играли потрясающую музыку, но живьем смотрелись убого. И тогда мы с Полом Стэнли решили: создадим группу с таким шоу, какого еще никто не делал!
Вы с Полом — неизменное ядро группы. А почему вам приходится постоянно тасовать гитаристов и барабанщиков?
Нашим первым барабанщиком был Питер Крисс, который успешно выступал в группе, пока не спекся из-за наркоты и алкоголя. А нашим первым гитаристом был Эйс Фрейли, который тоже успешно выступал в группе, пока не спекся из-за наркоты и алкоголя. Мы всем желаем удачи, но не каждому дано пробежать марафон до конца. А быть участником Kiss — это даже не марафон, это долбаная Олимпиада. Если у тебя гадость в крови, значит, ты нечист и недостоин топтать священный участок земли, называемый сценой. Я к этому именно так отношусь. Сцена — это электрическая церковь.
Несмотря на такой серьезный подход, дела у вас не сразу заладились.
Конечно, мы с Полом какое-то время даже пели на улице. Заработали пару баксов, а потом — бац! — смотрим, навстречу идут соседи Пола. «Стэнли, ты чем тут занимаешься?» Пришлось завязать, чтобы они не рассказали родителям.
По поводу баксов. Уже через три года после своего основания Kiss был самой успешной группой Америки, а к 1979 году вы только на мерчандайзе заработали сто миллионов!
И что, горевать теперь по этому поводу? Нас постоянно обвиняли: «Сколько можно грести барыши? Остановитесь! Нельзя зарабатывать по миллиону в день!» Почему? Денег никогда не бывает достаточно.
Вот здоровый иммигрантский подход к американской мечте!
Я прямо сейчас готов склонить голову и поцеловать эту землю. Со всем ее расизмом, насилием и прочими пороками.
Когда вы с Полом разрабатывали стратегию Kiss, ты все еще торговал комиксами или уже работал школьным учителем?
Все сразу. Я был весьма успешным продавцом комиксов: скупал огромные коллекции и выгодно их продавал, потому что был в теме. К началу репетиций у меня было отложено 23 тысячи долларов — нехилые деньги для того времени. Я снял чердак, купил усилки Marshall, снабдил бюджетом нашего менеджера, чтобы он платил адвокатам, заключавшим за нас контракты. Давал деньги на еду и на метро Питеру и Эйсу: у них не было ни гроша за душой. Я постоянно вкалывал и в конце концов даже перетащил кровать на чердак. У меня не было своего логова вплоть до 1976 года, а мы уже собирали стадионы!
Правда, что на вашем первом концерте в Coventry Club в Квинсе присутствовали три человека?
Да, моя подружка, подружка ее брата и жена Питера Крисса. Я позвонил менеджеру клуба и сказал: «Мы — новая группа, хотим выступить». А он: «О'кей, получите 35 долларов». А нам пятьдесят пришлось выложить только за аренду грузовика! Но выступать хотелось так сильно, что было все равно. Мы быстро заключили контракт с лейблом и уже через год были хедлайнерами на стадионных концертах. Где мы только не играли! В университетских актовых залах без сцены, в больницах, в полях под открытым небом… Однажды дали концерт в зимнем загоне для слонов. Перед нашим выступлением его почистили и посыпали стружкой, но все равно воняло как в попе у слона. Классное было время — ощущение полной свободы.
Эйс-спейсмен и Крисс-кот уже давно не в группе. Зачем вы гримируете новых музыкантов под старых персонажей?
А зачем чинить то, что не сломано? Раньше я думал, что без Джина Симмонса или Пола Стэнли группе не бывать. Я также думал, что Ван Хален не сможет существовать без Дэвида Ли Рота — это ведь я их открыл и спродюсировал их первое демо. А потом Рот ушел, они взяли Сэмми Хагара и стали еще популярнее. То же самое — AC/DC после смерти Бона Скотта. Так что незаменимых людей нет. А благодаря гриму Kiss узнают в любой точке земного шара. Не уверен, что то же самое можно сейчас сказать про The Beatles.
По твоей логике сейчас, когда ты разменял седьмой десяток, ты можешь спокойно нарядить кого угодно, например своего сына, в костюм демона, выпустить на сцену вместо себя и стричь купоны, попивая коктейль у бассейна.
Дело не в костюме и гриме, а в том, хватит ли у тебя пороху одновременно носить их и делать на сцене то, что делаю я.
Зачем ты снимаешься в реалити-шоу, да еще семью втянул в это предприятие?
Не бесплатно, как можно догадаться. Благодаря этому шоу я разъезжаю с лекциями по стране и беру за каждую сто тысяч. Пишу книги по бизнесу, и все они становятся бестселлерами. Кроме того, я горжусь своей семьей, мне не стыдно показать ее людям.
Будучи отцом взрослой дочери, ты, небось, и с групис проводишь воспитательную работу?
Главное, чему я научил Софи, — не позволяй мужикам играть в твоей жизни определяющую роль. Во всех женских журналах пишут статьи типа «Узнай, о чем он думает. Десять способов сделать его счастливым». В мужских журналах ничего подобного не пишут. Софи — амазонка, как и ее мать Шеннон Твид. Сто восемьдесят и выше, сами понимаете. Мы с ней были на обложках мужских журналов. Заполонили собой поп-культуру.
